За кулисами в Турине (Плохая война – 7) - Алексей Вячеславович Зубков
В Турине соберется много французских рыцарей, в том числе, ветеранов Мариньяно. Кто-нибудь да вспомнит и Маркуса, и его жену, и небывалую историю как артиллерийская батарея отбила атаку швейцарской баталии.
Марта по легенде направлялась из Милана в Марсель и могла предъявить подлинные банковские документы Фуггеров в Милане и Монте деи Паски в Марселе. Маршрут через Турин и Шамбери вполне разумен, как и желание задержаться в Турине на каникулах.
Кокки сопровождал ее как попутчик и телохранитель. Прятаться под чужим именем он не посчитал нужным. В Турине будет много генуэзцев, которые его узнают. Также его знали под настоящим именем и в магистрате Турине, и в городском суде, и в городской страже. Фехтмейстер из Генуи, много путешествует, часто бывает в Милане и в Турине. Почему бы фехтмейстеру не взять под защиту богатую попутчицу?
Для полноты картины у Марты могла бы быть служанка или даже карета с кучером. Но лишних агентов-простолюдинов не нашлось, а нанимать сторонних служанку и кучера значило бы нанять тех, кто будет в случае чего свидетельствовать против Марты и Кокки. В конце концов, жены ландскнехтов достаточно самостоятельные женщины, чтобы не нуждаться в прислуге.
Не без удивления Марта узнала, что другая пара агентов Фуггера в Турине это знакомые ей Максимилиан и Шарлотта де Круа. Шарлотту Марта последний раз видела в Ферроне больше двух лет назад. Максимилиана — в Марселе.
По поводу того, как в Милане оказались де Круа, любезно пояснил сам Антон Фуггер. Золото из Генуи вез не какой-то неизвестный рыцарь-разбойник, а не кто иной, как Максимилиан де Круа при содействии того самого экипажа и тех самых попутчиков, которые прибыли в Марсель с ним и с Мартой.
Марта не узнала Максимилиана в битве при Парпанезе, потому что попрощалась с ним в Ферроне и не видела его ни в доспехах, сделанных позже в Милане, ни верхом на Паризьене, которого Максимилиан затрофеил только в Ферроне.
В той же битве Кокки из арбалета прострелил Максимилиану левую ладонь и ранил его в голову, потому что принял того за Галеаццо Сансеверино, сеньора Вогеры и Тортоны. Сансеверино он тоже уважал, но уважение — не повод, чтобы отказаться от выстрела.
Рыцари и сами при любом удобном случае принимаются яростно убивать друг друга, забыв обо всех хороших манерах, авторитетах и связях, которые так важны в мирное время. А вспоминают обо всем этом только когда появляется возможность взять пленных. Или не взять. С точки зрения простолюдинов же, рыцарей в мире существенно больше, чем нужно, они отлично взаимозаменяемы, и одним меньше — не беда. Особенно, если он стоит между тобой и кучей золота.
Фуггер сопоставил рассказы обеих сторон и решил, что Максимилиану де Круа не стоит знать, кто противостоял ему в Парпанезе кроме засады из Пьяченцы, а вот Марте и Кокки как раз необходимо знать, что они тогда подстрелили того, кому должны на этот раз содействовать. Чтобы случайно ему не проболтаться, не поссориться и не провалить миссию.
Довольно предсказуемо, что мужчины женятся на девицах из хороших семей своего круга общения. Кокки, пока он не отошел от дел ради школы фехтования, занимался исполнением приговоров «неофициального правосудия». Круг общения человека, который «отошел от дел, и дела возблагодарили Господа», включает в себя контингент «ноги по колено в золоте» и контингент «руки по локоть в крови», не исключая пересечения этих множеств.
После того, как несколько лет назад враги убили жену и детей Кокки в Генуе, он втайне от всего мира женился в другом, не ближнем, городе, и взял невесту из такой семьи, которая способна защитить своих потомков как мечом, так и репутацией.
Тестем Кокки стал Ночной Король Турина дон Убальдо Тестоменто. Убальдо не правил, но покровительствовал разбойникам на обоих ветвях Виа Францигена от западных перевалов до Алессандрии, Павии и Тортоны, где он уже не имел власти, но имел известность и уважение. Нижестоящие называли его «дон Убальдо», несмотря на то, что такое обращение в Италии полагается монахам, а в Испании дворянам.
Тем не менее, Кокки не торопился насовсем покидать Геную и вел там жизнь скромного преподавателя фехтования. Не то ради показной независимости от тестя, не то ради поддержания легенды холостяка для недобитых недоброжелателей.
Его жена Филомена искренне любила мужа и страшно его ревновала. Она нипочем бы не согласилась делить мужа с другой женщиной, а никто из подручных Ночного Короля не отказал бы ей в маленькой просьбе. Поэтому любовница Кокки в Турине прожила бы максимум до первого обоснованного подозрения. Если бы он сошел с ума настолько, что заявился в Турин с любовницей.
Разумеется, в Генуе за моральным обликом Кокки никто не следил. Со стороны дона Убальдо бы крайне глупо послать вертеться около Кокки человека, который бы мог рассказать, что у того есть новая семья.
Поскольку Филомена очевидно бы ревновала мужа, который взялся сопровождать одинокую даму, Марте бы очень пригодился в Турине любовник, свидания с которым предотвратили бы всплески ревности, мешающие работе. Не такой человек фехтмейстер Антонио Кокки, чтобы подкатывать к даме, у которой и так есть любовник в шаговой доступности.
Довольно удачно получилось, что вышеупомянутый Тони Бонакорси к этому времени тоже был завербован Фуггером и тоже отправлен в Турин. Тони сопровождал Максимилиана де Круа как специалист по послеоперационному уходу.
Вопрос о возможном привлечении дона Убальдо Кокки задал Фуггеру еще в Милане. Фуггер заинтересовался Турином довольно давно. Агенты доложили больше месяца назад, что переговоры действительно состоятся, и пройдут они в Турине. После чего агенты поехали в Турин, сняли там дома и комнаты для «команды срывателей переговоров», а заодно собрали сведения на тему, кто есть кто в Турине. Не забыли и дона Убальдо.
Не бывает так, чтобы человек со стороны, тем более, иностранец и не дворянин, тем более, не входящий в местную элиту, зашел к матерому разбойнику и договорился о сотрудничестве. Пусть и просто за деньги, пусть и за большие, пусть и авансом.
Есть люди, которые могут договариваться по ту сторону закона. Это либо те, кто сами стоят по ту сторону, либо те, которые охраняют границу. И в обоих случаях, те, чья месть перекроет выгоду от обмана или предательства. Остальных же преступники предадут и обманут независимо от суммы сделки.
Впрочем, влияние уличной преступности
