Миссия спасения - Анатолий Михайлович Гончар

— Нет, ну он сволочь! — вознегодовал Петрович и, взяв оружие на изготовку, решительно направился в сторону приютившей «наглеца» машины. Внутри у Вадима все клокотало и от искусственно вызванной злости, и от ожидания неминуемого — он все ждал, когда под днищем автомобиля сверкнут всполохи выстрелов. Но их все не было, а каждый новый шаг делал вероятность промаха все более иллюзорной.

«И впрямь больной», — подумал о себе Банников и резко метнулся влево, уходя с возможной линии стрельбы под защиту передних колес внедорожника. А выстрелов опять не прозвучало.

— Ну, скотина! — вслух выругался Вадим, борясь с нестерпимым желанием отправить за кузов джипа так и просившуюся в руки гранату. С трудом поборов этот естественный порыв, Банников на секунду остановился, замер, мысленно представляя: за колесом сидит сжавшийся в комок человечек, в руках у него автомат Калашникова, ствол которого хотя и ходит ходуном от бьющего тело озноба, все же направлен в сторону вероятного появления противника. И тут уж кто кого.

«На снайперов рассчитывать не приходится» — мелькнула мысль в мозгу Банникова, прежде чем он коротким рывком сместился еще левее и вперед, сразу же оказавшись по другую сторону автомобиля. Никого живого там не оказалось, лишь скрученным канатом валялся подле колеса труп с развороченным пулей черепом. На капоте виднелись многочисленные, ранее почему-то незамеченные Банниковым капли крови и пятна мозговой ткани.

— Столько волнений и ради чего? — философски процедил Вадим, чувствуя, как тело охватывает противная слабость отпустившего нервного напряжения. Он поднял взгляд в сторону своих товарищей и успокаивающе помахал рукой. Затем громко крикнул:

— Спускайтесь!

— Что там у тебя? — почти тотчас донесся едва слышимый из-за расстояния голос группника.

«Жаль, радиостанции нельзя включить», — подумалось Банникову, и он, набрав в легкие побольше воздуха, выдохнул в ответ:

— Его кто-то подстрелил… — и тихо добавил: — В полете.

Со склона вновь посыпались камни — разведчики двумя потоками начали спускаться вниз. Банников, все еще будучи настороже, присел на широкий бампер и смахнул обильно выступивший на лбу пот. Окрестности застилал дым, противно воняло смесью разнообразнейших запахов, из которых резче всего разило порохом, жженной резиной, дымом большого пожара и паленой шерстью. За спиной послышались шаги, но Вадим не обернулся, и без того зная, кому они принадлежат.

— Петрович, — обратился к нему решительно шагающий Овчаренко, — трупы надо бы убрать, чтоб не светили раньше времени.

— Сейчас личный состав подтянется, и вот за тот домик стаскаем, — Банников ткнул пальцем на глинобитную стену частично уцелевшей хибары.

— Удачно получилось, — оглядевшись, заключил капитан.

— Не то слово, — Вадим снова смахнул с лица бегущий по нему пот, — признаться, не ожидал. Думал, придется малость повыпендриваться. А тут всех за один залп. Молодцы, парни, отлично сработали.

— Как в тире. Так, а где Аркашка? — Овчаренко обернулся в поисках коллеги-группника, думая обнаружить того еще только спускающимся на дорогу, но Кошелев, оказалось, находился совсем рядом.

— Аркадий, — позвал капитан, но старший лейтенант не отреагировал, на его лице царило совершенно отстраненное выражение и только глаза оставались живыми и необычайно подвижными. Взгляд так и перескакивал с тела одного убитого карателя на другое, при этом его нижняя губа мелко подрагивала. Окровавленные, лежавшие в невероятных позах трупы вовсе не казались ему изломанными куклами, они были именно людьми, у которых внезапно отняли жизнь. Аркадий понимал, что перед ним недостойные жизни каратели, и все же, все же… Находясь там, на высоте, в рядах своих бойцов, он спокойно целился, спокойно нажимал на спусковой крючок, но теперь при виде разбросанных, изломанных, залитых кровью мертвецов, его вначале охватило оцепенение, затем начал пробирать озноб, к горлу подкатила волна тошноты.

— Аркадий! — вновь крикнул Овчаренко, и его голос вывел старшего лейтенанта из сковавшего тело ступора.

— Весь во внимании, — отозвался Кошелев, усилием воли придав голосу максимальную небрежность.

— Что у тебя с водителями?

— Как грязи, — взгляд группника ненароком коснулся лица с выбитым пулей глазом, и старшему лейтенанту с трудом удалось подавить мгновенно возникший позыв рвоты.

— А трактористы? — Овчаренко с усмешкой (от него не укрылось состояние впервые побывавшего в перестрелке Кошелева) кивнул на застывший неподалеку «Брэдли».

— У меня… — старший лейтенант сглотнул мешавший в горле комок. — Да хрен его знает. Да в принципе, кто хочешь справится… В теории.

— Ладно, не парься, БМП на мне. У меня трое из мотострелков — полный комплект: командир, механик-водитель и оператор. Тогда я со своими на броне. Твои джипы. Идет?

— Идет, — не видя особой разницы, согласился Кошелев.

Подошел ротный.

— Надо трупы убрать, чтобы глаза не мозолили.

— Надо, — хором согласились командир первой и заместитель второй групп, и непонятно чему улыбнувшийся Овчаренко громко обратился к бойцам:

— СлуХайте, парни! Головняки обеих групп — обеспечить охрану, наблюдать. Остальные в темпе, ибо дорога рядом, и пока никто не подъехал, все трупы вон за ту развалину, — капитан махнул рукой, обозначая общее направление.

— Вот блин, еще и с трупаками возиться! — рядовой Степанчук озадаченно почесал взопревшую макушку.

— Руслан, хватит бурдеть, — одернул его Кошелев, а Банников, поспешив поддержать капитана Овчаренко, потребовал:

— Поторопись, мужики, поторопись, — и сам, подавая пример, стянул с валявшегося под ногами мятежника разгрузку, схватил за окровавленный воротник и поволок в направлении приглянувшихся развалин. За спиной послышалось движение, звуки волочения… грохнул одиночный выстрел — кто-то добил притворившегося трупом раненого.

Мертвец оказался не слишком тяжелым, но все же пока Вадим дотащил его до стены нужного здания, дыхание участилось, с лица ручьями катил пот.

— Маленький, а нанистый, тварь, — в сердцах выругавшись, Банников преодолел последние метры, затащил убитого за угол и крепко выругался — из-под обвалившейся и обгоревшей крыши виднелись многочисленные ноги, руки, разбитые черепа. Тела мужчин, стариков, женщин, детей лежали вперемешку. Полуобугленные, с торчавшими костями и оскаленными зубами трупы невинно убиенных вызывали в первую очередь чувство жути, и лишь потом в душе Банникова появился отголосок идущей из глубины сердца и поэтому особенно щемящей жалости.

— Товарищ пра… — двое разведчиков, притащившие тело одного из карателей, застыли в неподвижности.

— Туда, — Банников махнул рукой в направлении большой мусорной кучи, — туда сваливайте.

Разведчики с пониманием кивнули и понесли свою ношу дальше. А Вадим еще раз матюгнулся и поволок карателя следом, только на этот раз он ухватил того за ногу, отчего тело перевернулось и лицо убитого тащилось по каменисто-глиняной поверхности, с каждым метром все более превращаясь в окровавленные лохмотья. Глядя на него, так же начали поступать и другие. Не слишком христианское отношение к мертвым, но вполне справедливое по отношению к