Отверженный 追放者 Часть V - Александр Орлов

— Мы сделали тебя членом правления, — вздернул подбородок один из якудза. — Не зарывайся, Кайне.

— Вы сделали меня⁈ Правда, Гойда-сан⁈ Тебе сколько уже, шестьдесят? А ты как сидел у двери, так и сидишь. Как может человек, занимающий предпоследнее место в совете говорить мне о том, что он что-то для меня сделал, а⁈

— Члены совета клана не будут цапаться в моем доме, словно голодные псы, — ощерился председатель. Гойда-сан прав. Кайне, — ты самый молодой оябун за всю историю клана, входишь в состав правления и занимаешь ближайшее место к креслу председателя. Мы оценили твой вклад в общее дело, однако как бы высок этот вклад не был, никто из нас не имеет права нарушать общий закон.

— Позвольте сказать! — перебил его Каин с гневом. Под маской пылала обида и негодование.

— Говори, — с недовольством разрешил Кобаяси.

Я стоял у кресла главы как истукан, не понимая что происходит и куда мне деться. Каин, однако, меня игнорировал, сосредоточившись на якудза.

— Как я сказал… — он прочистил горло, прежде чем продолжить. — Как сказал, я никогда не мешал вам вести свои дела, и не отказывал в просьбах. Мне остались лишь возможности, на которые не захотели обратить внимание и марать руки. И я воспользовался ими, создав прибыльную сеть, что принесла нам всем плоды. Каждый из сидящих в этом зале людей получил свою выгоду от моего бизнеса. Все, что я просил, это считать меня равным и проявлять ко мне соответствующее уважение.

Он вздохнул и шагнул вперед, показывая на меня пальцем.

— Когда моего брата убили, я был терпелив и вежлив, — заявил он. — Я лично прибыл в Габутай, чтобы вернуть его тело и узнать кто виновен в его смерти. Что я получил? Грубый отказ и издевательство. Меня поставили перед фактом, что мое место в совете не имеет никакой силы в Габутай, и что ответ они держать не будут. Мне сказали, что сердце моего брата пронзил не нож, но случайность! И виновных в преступлении нет… Как бы поступили вы? Как должен поступить в этой ситуации настоящий якудза, подумайте. И как поступил я? Соблюдая уважение и традиции, вот как. Я предупредил главу училища, что вынужден буду ответить на оскорбление. И что у них есть время на то, чтобы изменить решение, а в ином случае я посчитаю произошедшее сговором, где виновны все — и учителя и ученики, и заключенные и надзиратели. Если они все покрывают убийцу, то должны ответить по всей строгости.

— Ты чуть не убил моего сына, — прорычал Дайго, схватившись за ручки кресла.

— Да⁈ Дате, верно, не рассказал тебе Дайго-сан, что я предупредил его о грядущем. Что я сказал ему убираться из Габутай пока не поздно, из уважения к семье Ягами! — выкрикнула маска. — И я позвонил через сутки управляющему, чтобы уточнить, не изменили ли они решения. Я сделал все, что в моих силах, чтобы не допустить резни, но они вынудили меня! Я обязан был отомстить!

— И ты отомстил, Кайне… — тихо произнес председатель.

— Хай, — задрал голову человек в маске. — Я устроил то побоище. И лишь после него узнал, что убийца моего брата выжил и что его приняли в Ягами-кай. Икари Рио убил Кенджи. Икари Рио объявил мне войну. Перекрыл мой источник в Санья, убедил Ягами-кай похитить Удзуми, захватил офис дружественной семьи Такари, прикончил моего третьего и четвертого лейтенантов. Список его преступлений не поместился бы в блокнот вашего секретаря, председатель.

Я ощутил легкое дуновение на щеке. Муза? Нет, это Фокус. Ему некомфортно рядом с человеком в маске. Он вновь бунтует, заставляет лоб покрыться испариной, а руки предательски дрожать. Это не страх, это непонимание. Я чувствовал себя в опасности, но не мог подобрать выход.

Я посмотрел на Ягами и еле заметно кивнул. Он встретил мой взгляд, его рука медленно поползла вниз, в карман брюк.

— Но я здесь не для того, чтобы кого-то обвинять, — продолжал выступление Каин. — Я не столь коварен и хитер, чтобы воспользоваться собранием совета для завершения личной вражды. Больше всего меня унижает тот факт, что меня заставляют сидеть здесь и выслушивать лживые обвинения, видеть, как мое имя втаптывают в грязь, осуждают мои решения и подвергают сомнениям мою верность! И все это вместо того, чтобы предложить мне встать лицом к лицу и сразиться, как это подобает настоящим якудза. Это трусливый и подлый акт, порочащий мою семью и вынуждающий меня реагировать, снова. Будучи якудза, я не могу позорить себя ни секундой больше. Этот суд окончен.

— Ты зарвался, Кайне, — медленно покачал головой председатель. — Если это все, что ты хотел сказать…

— Нет! Не все… Вы судите меня за блага, которыми пользовались. Вы долгие годы закрывали глаза на то, из какой земли растет рис, которым вы кормитесь. А теперь вы пытаетесь отделаться от меня, прикрываясь традициями и уставом. Вот что я скажу, — наш бизнес меняется, подход столетних стариков к заработку не приносит пользы, и я это уже доказал. Чтобы выжить, клану требуется изменения. И сегодня я понял, что никто в этой комнате, помимо меня, не способен сделать первый шаг. Я помогу тем, кто сомневается…

Каин повернулся лицом к председателю и устало махнул рукой.

— Гамбаре, — произнес он тихо.

В это мгновение секретарь, что стоял за спинкой кресла Кобаяси, сорвался с места и вонзил нож председателю в грудь. Все произошло так быстро, что я лишь успел заметить блеск лезвия, а после расплывающееся на кимоно кровавое пятно.

Чертов Каин. Ну ведь я знал, что он что-то выкинет! Вот и началось, мать его!

Время остановилось, я завис в густой пленке окружающего, глядя на общую картину и пытаясь осознать действительность. Удар сердца продолжительным гулом раздался в ушах и замер эхом.

Анализ. Мне нужен анализ для того, чтобы Фокус составил маршрут.

Приказ Каина распространялся не только на секретаря. О нет, дело было куда хуже. Охранники синхронно отделились от стены и набросились на сидящих в креслах якудза, рубя их катанами. Брызги крови красочно