Маскарад благих желаний - Галина Владимировна Романова
– Логично, – вяло отреагировал тот. – Но тут есть еще кое-что…
Ну твою же мать!
– И что?
Никита съехал с трассы к заправке, бензина оставалось критически мало.
– На ее правой ладони обнаружены странные порезы.
– Насколько странные? – он отчетливо скрипнул зубами.
– Как если бы погибшая держала в руках нож, пыталась им… Ну, не знаю, обороняться или нападать, но рука соскальзывала с рукоятки на лезвие, оставляя порезы.
– Но никакого ножа не было обнаружено ни при ней, ни на месте аварии.
– Не было ножа. Знаю.
– А может, она оборонялась? – пришла ему в голову опасная мысль.
– Исключено. Если бы она оборонялась, то характер порезов на ее ладонях был бы другой. Она нападала, товарищ майор. А на кого и при каких обстоятельствах, придется выяснять. – Коллега из райотдела помолчал и закончил меланхолично: – Если в этом возникнет необходимость…
Глава 8
Когда Михаил Сергеевич Гришин решил уехать из города, бросив бизнес и жену в большой городской квартире, он и представить себе не мог, насколько свободным и счастливым станет себя ощущать.
А бросил он все четыре года назад.
Отпраздновав свой шестидесятилетний юбилей, Гришин впал в странное состояние, схожее с анабиозом. Он словно жил и не жил вовсе. Слушал людей, наблюдал их, ненавидел их, но словно со стороны. Не было никакой остроты эмоций. Мысли ворочались в голове вяло, чувства умерли, желания иссякли.
Пропьянствовав полторы недели после юбилея, он попал в больницу с острым алкогольным отравлением. И пролежал под капельницей несколько дней в отдельной палате. А потом вдруг запросился из отдельной палаты в общую. Странность эту никто из его окружения не понял, но послушались, перевели. А там, кроме его, еще пять коек, и на каждой пациент. Со своим диагнозом и собственной жизненной историей.
Мужики охотно рассказывали о себе. А он слушал и диву давался.
Как он жил вообще?! На что потратил отведенные ему Господом шестьдесят лет?! Простой работяга со стройки видел больше, чем он. И радуется мелочам, как ребенок.
– Сергеевич, серьезно? – вытаращился тот самый строитель на Гришина. – Ты не был на рыбалке двадцать лет?
– Нет, ну почему… Был вроде… – чесал макушку Гришин. – Только вспомнить нечего. Будто и рыбалка, а будто и нет.
– Это как? – продолжал таращить на него глаза работяга.
– Ну, как, как?.. – Михаил Сергеевич вяло пожимал плечами. – Партнеры по бизнесу собирались за городом. Кто с охранником, кто с помощником. Нам даже червей на крючок цеплять не приходилось. Рассаживались на берегу в раскладных креслах. Наблюдали за спиннингами и разговоры говорили.
– О чем?
– О делах. О проектах.
– А о бабах? – подал голос сотрудник курьерской службы.
Малый был молодой, в больницу попал из-за травмы плеча. Получил ее, будучи не вполне трезвым. Говорил постоянно, не умолкая. И все больше о девушках.
– О женщинах говорили мало, – вспоминал Гришин. – В основном о делах. О поставках, контрактах, конкурентах.
– И методах их устранения! – ржал курьер.
Гришин отмалчивался. Делиться такой информацией с посторонними, малознакомыми людьми он не собирался.
– Нет, ты погоди, погоди, Сергеич, – не унимался сосед по палате. – Как же это вы так рыбу ловили, разговаривая?
– Мы же ее не руками ловили. Спиннинги были в работе, то есть в воде. А нам что в это время делать? На поплавок, что ли, смотреть?
– А как же! А как же еще?! И кто же разговаривает на рыбалке?! – ужасался работяга. – На утренней зорьке природу слушать надо! Сидишь себе тихо на скамеечке, водичка у ног твоих плещется, рыба играет, туман стелется, ветерок листьями шуршит. Как же все это услышишь, если разговариваешь? Да еще о чем? О бизнесе, прости господи! Этим и в кабинете можно заняться. Разве можно так рыбалку осквернять?!
После такого эмоционального выступления простого работящего мужика Гришин Михаил Сергеевич крепко задумался. И неожиданно счел, что вся его прошлая жизнь чем-то да была осквернена.
То девушку-красавицу он увел у приятеля – хорошего малого, порядочного и немногословного. То в бизнесе сделки проворачивал не вполне благородным путем. Тоже кого-то выпихивал с дороги. И даже разорял.
Да, он нажил себе состояние. Крепко стоял на ногах. И стремился встать еще крепче, буквально врасти по грудь! Но…
Неожиданно оказалось, что все его старания и состояние ничего вообще не стоят. Сеют в душе мрак и страх все это когда-то потерять. Пшик, одним словом, какой-то вышел из жизни его.
Молодую красивую жену застал целующейся прямо на своем юбилее. Вышел из ресторанного зала на улицу подышать. И услышал, как за углом она похохатывает. Он же сразу узнал ее смех. Из тысячи узнал бы. Смеется сдавленно и бормочет что-то про опасность ситуации, про Михаила, который может их застукать.
Он и застукал. Пошел на ее смех и голос. А она там…
Ей пощечину влепил. Сопернику по лицу надавал кулаками. И напился потом как свинья. А если разобраться, из-за чего?
– Ну, не думал же ты, Сергеевич, что молодая баба вышла за тебя по любви? – с сомнением рассматривал его морщинистое лицо работяга. Они как-то остались вдвоем в палате, и Гришин с ним поделился причиной своего запоя. – Тебе шестьдесят, а ей тридцать пять! Это как называется-то… – Мужик пощелкал мозолистыми пальцами, пытаясь вспомнить. – В литературе это каким-то словом называется, наподобие мезонина. Не помнишь?
– Мезальянс, – подсказал Гришин.
– Во! Точно! Он самый и есть – мезальянс. Тебе шестьдесят. А ей тридцать пять. Она же дочка тебе, Сергеевич! – осуждающе крутил головой мужик. – Это уж прямо инсект какой-то. Или как там правильно?
– Инцест, – снова подсказал он.
– Во-во! Неправильно это. Богатые мужики покупают красивых глупышек, думают, что те их с потрохами, а когда глупышки заскучают и начинают себе ровесников искать, то обижаются. А обижаться-то, Сергеевич, надо на себя. Уж прости меня за правду. Я простой человек, попросту и изъясняюсь…
И оказалось вдруг, что незамысловатые рассуждения простого работяги являются правдой жизни. Той самой – настоящей, которую Гришин, получается, просрал.
А мужик тот много о чем рассуждал.
– Человеку ведь, по сути, мало что нужно, Сергеевич. Поесть, попить, нужду справить да уснуть, а потом проснуться. Такой у нас у всех цикл. Так?
– Так, – не мог он возразить.
– И еда наша должна в себя включать только все полезное. И пригодное для работы организма. И не важно, что ты съел. Кусок сырого мяса в ресторане. Вы еще его так мудрено зовете… – он вопросительно
