Приют Русалки - Лэй Ми
О том, кто украл яичницу со сковороды, Гу Хао догадался сразу. Наверняка это был тот мальчишка. Хао не подал виду, но на ум ему пришел план, как его проучить.
Вечером следующего дня, когда он принялся готовить яичницу, специально зашумел тарелками и сковородой. Когда закончил с готовкой, выключив плиту и свет на кухне, дошел до порога и произнес: «Лао Чжан, подожди немного, я скоро подойду». Также нарочно открыл и снова закрыл дверь. Затем тихо вернулся в квартиру и приставил ухо к своей двери – послушать, есть ли движение в квартире 101.
Не прошло и часа, как дверь напротив со скрипом открылась. До Гу Хао донесся дробный звук торопливых шагов, затем кто-то открыл крышку сковородки и потихоньку начал жевать приготовленное…
Вслед за этим послышался тихий возглас «ой-ёй», а за ним – «тьфу-тьфу».
Гу Хао это обрадовало. «Так тебе, щенок; я добавил туда две большие ложки соли. Смотри, как бы ты не помер от этого…»
Он вышел из квартиры и протянул руку к выключателю на кухне. Помещение вмиг заполнилось желтоватым светом – и улыбка торжества медленно исчезла с лица Гу Хао.
Старшая дочь семьи Су, будто испуганный кролик, одной рукой прикрывала глаза от резкого света, а в другой все еще держала яичницу. Гу Хао, неподвижно стоя на прежнем месте, тихо пробормотал:
– Так это ты?..
Девочка не ответила, но ей и не нужно было отвечать. Все еще не отрывая руки от глаз, она вернула яичницу на сковороду. В тот же момент ее плечи затряслись, а из-под пальцев закапали слезы.
Гу Хао тут же запаниковал. Поспешно шагнул вперед, успокаивая ее:
– Ну что ты, не плачь… я же тебя не ругаю.
– Извините, дедушка Гу, – сквозь слезы проговорила девчушка, – я только что пришла с вечерней самоподготовки… еще ничего не ела…
– А где родители?
– Пошли убираться с младшим братом на могиле дедушки и бабушки… – От плача девушка еле переводила дыхание. – Я просто голодна… простите меня…
– Вчера тоже была ты?
– Угу… – Она понурила голову. – Я думала, это остатки, и вы не будете их есть.
Гу Хао помолчал некоторое время. Затем выбросил остывшую яичницу в мусорку.
– Иди мой руки. – Он снова включил плиту. – Лицо тоже вымой; заплаканная, ты похожа на пятнистого котенка.
Девочка, хихикнув, послушно вернулась к себе в квартиру. Когда она вернулась на общую кухню, на плите стояла сковорода со свежей, пышущей жаром яичницей. Гу Хао пододвинул девочке стул.
– Еще приготовить немного маньтоу[12]?
– Не нужно, не нужно, – девочка уже нетерпеливо схватилась за палочки, – этого будет достаточно. Спасибо, дедушка Гу!
– За что же ты благодаришь? Я не должен был так поступать с тобой. – Гу Хао сел и зажег сигарету. – Думал, что это все твой брат учиняет…
– Он не стал бы, – девочка улыбнулась, – ему готовит мама.
Гу Хао хмыкнул, но не произнес ни слова. Девочка осторожно наблюдала за его лицом.
– Мои родители хорошо ко мне относятся, просто мой брат сейчас подрастает…
– А ты нет? – Хао стряхнул пепел. – Сколько тебе лет? Ты разве еще не ребенок?
– Я же старшая сестра, – серьезно ответила она, – а старшие сестры должны уступать младшим братьям, ведь так?
– Давай ешь, – уклонился от ответа Гу Хао, указывая на тарелку. – Если остынет, будет невкусно.
В маленькой комнате глубокой ночью при приглушенном свете сидели двое: старик, который молча покуривал сигарету, и девочка, большими кусками уминавшая яичницу. Цивилизованный мир – только и всего.
Яичница быстро исчезла с тарелки девочки. Та шустро вымыла ее, палочки и сковородку и затем низко поклонилась Гу Хао:
– Спасибо, дедушка Гу.
– Это всего лишь яичница, за что благодарить? – Гу Хао задумался. – Во сколько ты приходишь с вечерней самоподготовки?
– В девять. – По выражению лица девочки было понятно, что она озадачена этим вопросом. – А что такое?
– После нее приходи на кухню, – Гу Хао указал на плиту, – я пожарю тебе еще.
– Так не пойдет, это слишком хлопотно для вас… – Девочка замахала руками. – К тому же если мама с папой узнают, они отругают меня.
– Тогда мы сделаем так, чтобы они не узнали… – Гу Хао напустил на себя строгий вид. – Давай так: я оставлю яичницу на плите, а ты поешь и уйдешь. Не нужно ничего за собой мыть, чтобы не производить лишнего шума.
– Но тогда… – Девочка прикусила губу. – Дедушка Гу, чем я могу вам помочь?
– Пока что ничем, – Гу Хао улыбнулся уголками губ. – Если что-то понадобится, скажу тебе.
– Хорошо. – Возможно, из-за того, что девочка вдоволь поела, ее бледный нездоровый цвет лица исчез – на щеках появился румянец. Она помахала Гу Хао и вернулась в квартиру 101.
…Вот так между девочкой и стариком возникла тайна под названием «яичница». Они ничего не говорили – понимали друг друга без слов. Гу Хао в одно и то же вечернее время жарил четыре яйца: сам съедал два и оставлял два девочке. Когда он вставал утром, тарелка была начисто вымыта и лежала в шкафчике. Он не понимал, как девочка могла настолько аккуратно мыть посуду, чтобы не заметили родители.
Изредка Гу Хао замечал на пороге свежие цветы. Разумеется, это были небольшие подарки от девочки в качестве благодарности.
Их тайная договоренность длилась месяц. До той дождливой ночи…
* * *
Гу Хао бродил по закоулкам своей памяти, пока догоревшая до конца сигарета не обожгла пальцы, заставив его очнуться. Он поспешно стряхнул пепел, покачивая головой и горько усмехаясь. Что это он? Какая ему вообще разница? Возможно, яичница ей надоела или родители отругали – все могло быть причиной того, что она больше не появлялась на кухне. Как же он, старик, может понять, что происходит в голове у девочки? Это даже к лучшему; она ему чужая, а у него в холодильнике как раз остались два яйца…
Гу Хао откинулся назад, опираясь на мягкую поверхность кровати, и начал думать, что бы такого съесть вечером и
