Дом молчания - Донато Карризи

– Да, она просто появлялась и молчала, – подтвердил Пьетро. – Сначала Матиас вообще не отреагировал на ее появление, однако со временем стало хуже. По какой-то неясной мне причине мальчик начал ее бояться.

– А ты не думал, что кричал во сне вовсе не Матиас?

– В каком смысле?

– Женщина немая. Она хотела бы закричать, да не может. Вот и кричит голосом Матиаса. Ей нужна твоя помощь. Ты же сам говоришь, что твое внимание она пыталась привлечь жестом, который заставила сделать мальчика.

Слова Эрики Де Роти прозвучали для него откровением.

– Если хочешь вылечить Матиаса, ты должен узнать, какой помощи она от тебя ждет. Только будь осторожен, – мрачно предупредила Эрика. – Молчаливая Дама выглядит как человек и ведет себя как человек, но, по-моему, она им не является.

25

Несмотря на относительную молодость, Пьетро был довольно опытным детским психологом и гипнотизером. И прежде чем приступить к практике в этой области, ему пришлось пройти долгий и трудный путь ученичества.

Его главным учителем был отец, первый флорентийский улеститель и Баюн, который и передал сыну основные знания. Родительские наставления Пьетро воспринял самым естественным образом, они прочно укоренились в его голове. Всякий раз, когда требовалось найти решение, он обращался к этому неисчерпаемому кладезю информации.

Лучше всего запоминались забавные подробности. Если плачешь от радости, слезы сначала текут из правого глаза и только потом из левого. Если от горя, то все наоборот. Смех от щекотки в действительности не имеет ничего общего с весельем, наш мозг воспринимает щекотку как агрессию. Вот почему мы не смеемся, если щекочем сами себя. Жевательная резинка – лучший способ избавиться от засевшей в голове навязчивой песенки. Чтобы быстро успокоиться, тщательно заправьте постель, а для обуздания гнева – хорошенько пропылесосьте пол.

Эти милые безделицы контрастировали с остальными мрачными научениями синьора Б.: в частности, речь шла о принципах поведения хорошего терапевта, исследующего детский разум с помощью гипноза.

Никогда не открывай дверь, которую не сумеешь закрыть.

С этим простым, но очень важным правилом было связано чувство вины, теперь мучившее Пьетро. Не исключено, что во время сеансов он ненароком выпустил из разума Матиаса нечто темное, и теперь над мальчиком и его семьей нависла неведомая угроза.

Молчаливая Дама выглядит человеком и ведет себя как человек, но, по-моему, она им не является. Слова Эрики Де Роти, сказанные под конец, пролегли в его сознании черной трещиной. Что значит «не является»? Он хотел переспросить, однако Эрика указала ему на дверь. Больше ничего не скажу. По глазам вижу, ты еще не готов. Возвращайся, когда почувствуешь, что способен выслушать остальное.

Всю жизнь Джербер заботливо пестовал в себе скептицизм, однако задача, с которой он столкнулся, пробудила в нем неуверенность. После утренней поездки он опять отменил назначенные на день сеансы. Оправдываясь перед собой за невнимание к пациентам, он упирал на чертовскую усталость, хотя даже не подумал поехать домой и отоспаться. Единственным местом, куда его теперь тянуло, была желтая высотка.

Достав ключ из серой коробочки, Пьетро открыл дверь и на цыпочках, точно вор, прокрался в квартиру. На сей раз обитающие здесь птицы не запаниковали и не попрятались по углам. Очутившись в пыльном полумраке, Пьетро почувствовал, что на него снисходит умиротворение. Эта грязная, заброшенная конура производила на него загадочное впечатление. Другое дело, что уж этим он точно не стал бы ни с кем делиться.

Сегодня Пьетро не собирался искать подтверждения рассказу Молчаливой Дамы. Ему достаточно было почувствовать с ней связь. Пройдя в спальню, он, недолго думая, растянулся на пожелтевших простынях. Стоило положить голову на расклеванную, пахнущую птичьим гуано подушку и глубоко вздохнуть, и последние остатки тревоги покинули его. Укрывшись плащом, он почувствовал себя в полной безопасности, словно в теплом гнездышке.

На потолке темнело влажное пятно неправильной формы. Если долго смотреть, начинали мерещиться пристально глядящие на тебя глаза. Интересно, это пятно появилось недавно или уже было тут прежде? Вопрос не имел практического значения, но для Пьетро это почему-то было важно. Он чувствовал сродство с немой женщиной, спавшей на этой самой кровати, под этим потолком. Кто знает, какие мысли крутились в ее голове? Что она испытывала?

Пьетро все еще чувствовал себя незваным гостем, вторгшимся в чужую жизнь и занявшим чужое место, однако Эрика успела вложить в его голову кое-какие опасные идеи… С их встречи многое поменялось. Он не собирался, конечно, поддаваться ее влиянию, но спиральная антенна на крыше и шезлонг с наушниками не оставили его равнодушным.

Джербер был, разумеется, в курсе дискуссий о частотах «Хемисинк»[7], медитативной терапии и трансе, вызываемом бинауральными ритмами[8], слышал кое-что о внетелесном опыте и астральных путешествиях – короче, обо всей этой нью-эйджевщине. До беседы с Эрикой Де Роти он посмеивался над подобными вещами. К сожалению, она не производила впечатление упертой фанатички, чем лишала Пьетро возможности с порога отвергнуть ее доводы.

У него осталось к ней немало вопросов. Когда он сказал, что, по его мнению, родители Матиаса что-то скрывают, Эрика заметила: «Вероятно, потому, что боятся?» Добавив, что нормальные семьи лучше всего подходят для сущностей. Что бы она ни подразумевала, ее комментарий порядком озадачил Джербера. Чего все-таки боятся Кравери? Что еще за «сущности»? Пьетро безуспешно ломал голову, но усталость взяла верх, и он сам не заметил, как уснул.

Из бездонной пропасти его выдернул звонок мобильного. Пьетро открыл глаза. Сумрак в комнате сменился тьмой. Он сел в кровати, вытащил из кармана телефон. На ослепительно-ярком дисплее значилось «Иво Кравери». Пьетро ответил на звонок.

– Доктор Джербер, мы вас ждем, – сердито произнесли в трубке. – Матиас не хочет без вас ложиться.

– А сколько сейчас времени? – сипло, со сна, спросил Пьетро.

– Начало одиннадцатого.

Прикинув в уме расстояние, Пьетро заверил:

– Через полчаса буду.

– Хорошо, – после секундной паузы ответил Иво.

Что-то явно было не так.

– Что случилось?

– Когда приедете, все увидите сами, – сухо ответил тот.

26

Джербер вновь сидел в элегантно обставленной гостиной на вилле Кравери, в окружении изысканной мебели и антиквариата, вдохновленной миром фауны. Но теперь в воздухе висело ощущение неуверенности и ненадежности. Неясные шорохи и поскрипывания словно предвещали что-то зловещее для этого островка уюта и благополучия.

Повсюду висели и стояли семейные фотографии в изящных рамках. Совместные поездки, каникулы, празднования Рождества, дни рождения и тому подобные моменты счастливого семейного быта. Но сейчас улыбки на снимках выглядели неуместно, едва