Тридцать сребреников в наследство - Татьяна Рябинина
Никита слегка приподнял брови, Дима разозлился:
— Вот только не надо этого! Да, не хотела. Мы вообще друг друга не любили. Она перетрахалась со всеми, кто носит штаны, в пределах досягаемости. Я хотел с ней развестись, но она забеременела. Я ей сказал, что она родит, даже если мне придется посадить ее на цепь. Собирался отобрать у нее ребенка, как Кирилл Светку. Даже если он и не мой, какая разница. Хочешь честно? Мне наплевать на Нику. А вот ребенка жалко. Поэтому я докопаюсь, в чем дело, богом клянусь.
— Не клянись, — поморщился Никита. — Никакое лекарство она не принимала. Ну не стала бы она делать этого в гостях. Ведь у нее сколько было, три месяца? Не такой уже маленький срок, должна была понимать, что, если получится, надо будет в больницу.
— Послушай, Никита. И все-таки я утверждаю, Нику убили. И сделал это кто-то из нашей драгоценной семьи. Я слышал, как она говорила с кем-то по телефону и предлагала обсудить что-то на бабушкином дне рождения. Мне кажется, кто-то специально устроил такую инсценировку: мол, она напугалась, расстроилась, вот и приключился выкидыш со смертельным исходом. А на самом деле ее отравили. Я узнавал, есть такие препараты, которые могут вызвать выкидыш и сильное кровотечение. Помнишь, за ужином погас свет? Все начали вскакивать с места, потому что человек просто не может в темноте сидеть спокойно, это ему подсознательно кажется опасным. Вот кто-то под шумок ей и подсыпал что-то. Или подлил.
Глава 23
Никита прикрыл глаза, прокручивая в памяти события недельной давности.
Черт, как же он мог забыть! Все правильно. Вероника договаривалась с кем-то по телефону встретиться на даче, а потом разговаривала с ним в саду. А он, Никита, невольно подслушал часть этого разговора. О том, что ребенок точно не Димин. Сказать ему об этом или не стоит? Пожалуй, не стоит.
— Было кое-что еще. Смотри.
Дима достал из кармана и протянул Никите смятую бумажку. Развернув ее, Никита прочел: «Будь осторожен! Смотри по сторонам!»
— Это бросили мне в комнату. Ну, в тот вечер, перед ужином. Завернули камешек и бросили. Сначала я подумал, что это чьи-то дурацкие шутки. Потом, что кто-то решил сделать мне гадость, а другой кто-то предупреждает. Но мне и в голову не могло прийти, что это касалось Вероники. Ее жизни. А может, записка была ей? Может, ее предупреждали?
— Нет. Тогда бы написали «будь осторожна».
Да, в принципе, все укладывается в Димину схему. И еще Никите показалось, будто тогда он заметил что-то такое… что помогло бы догадаться. Вот бы вспомнить, выловить из глубин памяти.
— Хорошо, допустим. Но зачем? Зачем кому-то понадобилось ее убивать?
— Зачем? — переспросил Дима, снова хватая перечницу. — Может, она кого-то шантажировала. Например, ребенком.
— Ты так спокойно об этом говоришь?
— А что, плакать? Просто я хочу знать, кто этот гад. И ты можешь мне помочь.
— Как?
— Поедешь сейчас со мной на кладбище?
— Куда?! — вытаращил глаза Никита. — Ты что, Дим? Какое кладбище?
— Какое, какое! Большеохтинское. Вот бумажка на эксгумацию тела.
— Ты можешь объяснить все по-человечески? — рассердился Никита.
— Я и объясняю. Пошел в милицию, там меня, разумеется, на смех подняли. И послали по известному адресу. Тогда я пошел в обход. У меня много знакомых в самых разных сферах. Свели с одним докторишкой. Патологоанатомом. Он согласился за определенную сумму сделать повторное вскрытие и анализы. Частным порядком. Постановление состряпал на компьютере, ментовские удостоверения купил в сувенирном ларьке. Это на всякий случай, если на кладбище кто-нибудь привяжется. Выкапываем труп, везем в морг, врач нас там будет ждать.
— Ну а дальше?
— Дальше? Закопаем обратно.
— Это понятно. А вот с результатами что дальше будешь делать? Если анализы что-то покажут?
— Тогда я буду знать наверняка. Может, частного детектива найму. Пока не знаю. Так что, едем?
Никите совершенно не улыбалось заниматься эксгумацией трупа, да еще с поддельным ментовским удостоверением, но и отказаться было неловко. Он написал Свете записку на тот случай, если она проснется и не найдет его, положил в спальне на тумбочку. Натянул старый спортивный костюм, взял фонарик и уже пошел за Димой к выходу, но вернулся и сунул в карман двухсотграммовую бутылочку коньяка. На всякий случай.
* * *
— Тебе потом машину придется спиртом отмывать, — Никита полностью открыл окно и высунул в него голову: если стошнит, так хоть наружу. — Ну и вонь.
— А ты что думал, недельный труп будет пахнуть розами? — огрызнулся Дима.
Упакованное в тройной пластиковый мешок тело лежало в багажнике, но салон насквозь пропитался приторным запахом разложения.
— Ты можешь ехать побыстрее?
— Чтобы нас гаишник остановил? С трупом в багажнике? Потерпи, капитан Комаров, недалеко уже.
Полный румяный патологоанатом ждал их в морге. Санитар получил большую бутылку водки и отправился дегустировать. Никита с Димой перенесли мешок в прозекторскую.
— Вы, молодые люди, в коридорчике посидите, — распорядился Айболит, натягивая на редкие кудрявые волосы колпачок и повязывая поверх хирургической пижамки клеенчатый фартук. — Я все сделаю и вас позову, повезете обратно закапывать.
Никита тщательно вымыл в туалете руки, полил их коньяком из бутылочки, а остаток с удовольствием выпил. Дима смотрел на него с плохо скрываемой завистью.
От коньяка полегчало. Трупов Никита видел не так уж мало, попадались и разложившиеся, но почему-то ни один не произвел на него такого ужасного впечатления. Может, потому, что ни один из них не приходилось выкапывать из могилы?
Разговаривать не хотелось. Дима впал в какое-то подобие транса. Никита снова и снова пытался вспомнить. Что-то такое… какая-то маленькая деталька. Маленькая, но очень важная. Какое-то несоответствие.
Они ужинали, потом пили чай, ели торт, мороженое. Вот тут и произошло что-то… Он еще тогда задумался, даже спросил Свету, не заметила ли она чего-нибудь странного. Эсфирь Ароновна их оборвала, предложила интимности шептать в спальне.
Прошел час, второй.
