Убийство между строк - Грета Фогель
Послушайте, тот несчастный случай с Итаном Фрименом вовсе не несчастный, и уж тем более не случай. Мы имеем дело с хладнокровным, продуманным убийством. Итан отлично плавал, и это знали все. Он также профессионально нырял и никак не мог допустить ошибку при вхождении в воду, неудачно прыгнув с обрыва. Разбиться о воду он мог, только если ему кто-то в этом помог. Неизвестный толкнул его, и я слышал издалека, как перед смертью Итан закричал: „Отстань от меня!“ Мне никто не поверит, да и полиция тщательно исследовала округу и не нашла следов никого постороннего. Они не будут открывать дело снова, не имея на руках новых улик».
Я почувствовала, как волоски встают дыбом на руках. Несмотря на разгар жаркого лета, мне вдруг стало ужасно холодно. Итан Фримен. Примерный семьянин, оставивший после себя горюющую жену и маленького сына. Талантливый писатель, так и не обретший настоящего признания при жизни. Слава пришла к детективам его авторства спустя пару месяцев после смерти. Критики рукоплескали в своих хвалебных статьях, читатели разбирали огромные тиражи буквально за недели. Сейчас в Голливуде готовилась экранизация одного из романов, и целых две книги держались в списке бестселлеров The New York Times несколько сезонов подряд.
Да что не так с этим миром? Неужели и правда нужно умереть, чтобы по-настоящему прославиться? Итан Фримен укоризненно посмотрел на меня с плаката на соседней выкладке. Чуть старше меня, тридцатипятилетний мужчина напоминал больше политика, чем писателя. Аккуратная, волосок к волоску, прическа, гладковыбритое широкое лицо с высокими скулами и печальные карие глаза с легким миндалевидным разрезом. Он словно искал среди полок книжного магазина своего убийцу. Итан, не смотри на меня так! Я ни в чем не виновата.
* * *
Весь оставшийся день я провела, работая на автомате, и никак не могла выкинуть из головы дурацкую записку. Такими вещами не шутят, так что вряд ли это какой-то дурацкий розыгрыш. Когда рабочий день закончился, я перевернула табличку «Открыто» на двери другой стороной и заперлась в магазине. За стеллажом у окна стояли два старинных изумрудных кресла с высокой спинкой и уютный столик, где могли расположиться читатели при желании, отгороженные от всего остального мира воображаемым. По привычке я скинула обувь и забралась в одно из кресел с ногами, внимательно вглядываясь в текст и шрифт.
Достаточно сложный с грамматической и орфографической точки зрения, он был набран без ошибок. Компьютерная программа, может, и укажет на опечатки, но она точно не поможет обогатить словарный запас. Как минимум автор записки отлично владел родным языком. Текст набран стандартным шрифтом Times New Roman, без изысков, с обычным интервалом. Я не нашла ничего особенного, за что взгляд мог бы уцепиться. Фразы были расхожие, и я не могла сказать, чтобы какую-нибудь из них часто слышала от кого-то из горожан. Сообщение просто не оставляло ни единой зацепки. «Как в кино» не работало. Для кинематографа сценаристы придумали бы банальный ход, и автор записки совершенно случайно выбрал бы какую-нибудь редкую невостребованную мелованную бумагу для эстетов, которая продавалась бы в одном-единственном специализированном магазине (даже у нас в маленьком Силикон-Грейс целых четыре канцелярских!). А детективам оставалось бы только дойти до этой лавки с канцелярией и спросить у продавца, кто приобретал подобный товар. И, конечно же, продавец не только знал бы покупателя в лицо, но и запомнил дату его прихода. В реальной жизни мы не часто отдаем себе отчет, что ели вчера на завтрак, а в фильмах владельцы лавочек помнят, кто делал у них заказ полгода назад.
Это письмо ворвалось в мою жизнь, переворошив ее и взбудоражив ум. Поморщившись, я прижала вспотевшие руки к лицу. Сегодня я узнала о себе новую и отнюдь не самую приятную вещь: написать роман, способствуя расследованию, мне хотелось гораздо больше, чем помочь пролить свет на подробности смерти Итана Фримена и найти его убийцу. Ведь если мне удастся вовлечься в мир детективных поисков, то я смогу написать об этом невыдуманную историю. Историю, которую весь мир захочет узнать и будет смаковать, как аппетитнейший из десертов. Я прославлюсь и подниму свой книжный магазин, смогу уберечься от разорения.
Разве я плохой человек, раз в первую очередь думаю о своих проблемах? Чувство вины подсказывало: не стоит терять голову, нужно думать о том, что лучше для всех, а не для меня одной. Правильным в такой ситуации будет пойти в полицию и заявить о найденном письме.
Дальше мне пришло в голову, что на письме будут мои отпечатки. Они появились еще в тот момент, когда я ловила выпавший из энциклопедии листок, еще не зная его содержания. Но это не должно сделать меня подозреваемой, наши полицейские обязательно во всем разберутся, это их работа…
За окном давно стемнело, и город погрузился в сумрак, а небо накрыло облаками, и оно стало похожим на черничный бисквит с творожной пропиткой из кучерявых облаков. Я поднялась в свои апартаменты над магазином, используя лестницу, идущую от помещения с надписью «только для персонала». Забавно, но многие принимали ее за уборную.
Когда букинистическим управляли родители, мы сдавали мою нынешнюю квартиру туристам, а сами жили в большом доме с лужайкой и садом. И хотя я уже несколько месяцев была полноправной хозяйкой двух этажей, от тишины часто становилось все еще не по себе. Хотелось пригласить подруг, но наше общение сошло на нет несколько лет назад. Сначала в Нью-Йорк уехала Таша, и хотя мы все когда-то собирались поступить так же, за своей мечтой последовала лишь она. Без веселого нрава нашей заводилы общение как-то быстро развалилось. Как будто Таша была тем самым клеем, который скреплял нашу дружбу. Потом вышла замуж Патрисия – и стала одной из тех домохозяек, которые готовят обед из трех блюд на каждый прием пищи, развозят детей в разные школы и полностью отдаются заботе о других. Ее новые подруги обсуждали семейную жизнь, организацию праздников и проблемы, находящиеся вне моего понимания. В этом дивном новом мире мне просто не нашлось места. Уиллоу из нашей фантастической четверки покинула Силикон-Грейс последней, но мы изредка списывались с ней и делились новостями. У нее была большая ферма в провинции Австралии, и фотографии Уиллоу со случайно забредшими на ее участок кенгуру часто поднимали мне настроение.
Оглушительная тишина моего нового жилья почти настаивала, чтобы я завела кота или собаку, но им
