Искатель, 2004 №3 - Станислав Васильевич Родионов
— Игорь, попробуй тефтели из тунца.
Вот тебе и Бурепроломный — как в столичном ресторане. Лучше. Там нет соснового духа. Мы выпили под тунца.
— Тихо у тебя, Эмма, не ресторанно.
— Так мною и задумано.
А коньячок мозги обострил: что мне хотел сказать Андреич? Коньячок обострил, коньячок и отупил. Вернее, глаза Эммы… Иной взгляд. Словно в них попали голубые осколки, вернее, линзы утратили полированность…
— Игорь, у меня к тебе дело.
Ну да… Я же поручил ей собирать негласную информацию, поэтому попробовал отрешиться от коньяка и всяких испанских омлетов с косточками.
— Эмма, слушаю.
Она достала из брючного кармана пакет и положила передо мной.
— Загляни.
Я заглянул, полагая видеть письменные отчеты, что было совсем ни к чему — хватило бы устных.
— Ну? — поторопила она.
— Доллары…
— Посчитай.
— Зачем?
— Ровно тысяча. Тебе.
— То есть… Зачем?
— Вернее, вам с Лукерьей подарок на свадьбу.
— Это ни к чему. Да и когда будет свадьба…
— Неужели я не могу сделать подарок друзьям?
— Но не долларами.
Ее оскольчатые… да, голубовато-оскольчатые глаза сверкнули голубыми осколками. Она спрятала деньги, встала и поцеловала меня в щеку.
— Игорь, одну проверку ты прошел.
— Какую проверку?
— Пойдем!
Эмма вышла на улицу. Господи, как хорошо и необычно… Не улица, а несколько домов. Запахи… Каких-то цветов, скошенной травы, костров… И сосны, тронутые вечерней сыростью…
39
Свежеющий воздух меня охладил: какая, к дьяволу, проверка? Я же опер! И кругом природа — чудо в натуре. Но Эмма подвела меня к другому чуду, пожалуй, не хуже натурального — к автомобилю.
— Мой.
— У тебя же был «мерс»…
— А теперь «AUDI А4 AVANT».
Спрашивать о цене не принято, тем более спрашивать, откуда он. Легкий, изящный, серебристо-стального цвета. Эмма погладила капот.
— Красавец, не правда ли? Хочешь проехаться?
Я кивнул. Отчего бы не проехаться. Андреич на своем месте. Срочных дел нет. Дома меня тоже никто не ждет. Я сел. И мы не поехали — мы отчалили мягко, как по воде.
— Игорь, сумасбродства Лолы я не одобряю. С мужчинами так не обращаются.
В салоне пахло мягкой кожей и субтропическими духами. И в салоне пахло женщиной, тоже субтропической, если не тропической.
Она смотрела не на дорогу, а на меня. Поселок мелькнул, как встречная муха. Видимо, автомобиль путь знал сам.
— Игорь, иногда мне кажется, что она тебя в упор не видит.
— Но она меня в упор слышит, — возразил я.
Колеса уже давно соскочили с хорошей колеи и неслись по вересковой пустоши. Цветы да запах.
— Лола безумно хочет выйти замуж, а жениха нет, — сообщила Эмма.
— А я?
— Ты партнер.
Уже пахло не вереском — пахло коньяком. Нет, не от Эммы: коньяком пахла сама машина. Наверное, такие выхлопные газы.
— Лола предпочитает породистых мужчин.
— Разве? — удивился я, потому что себя относил скорее к среднеупитанным.
Видимо, иномарке разговоры надоели: она выскочила на сочную, уже сумеречную полянку и притормозила.
— Игорь, а разве ты не заметил?
— Чего?
— Лола абсолютно не имеет эротической фантазии.
— Вообще-то, того, — невнятно согласился я, потому что не знал, имеется ли эта фантазия у меня.
— Игорь, открою тебе тайну, но ты молчок.
— Как сверчок, — подтвердил я.
— В бельевом шкафу она прячет… Догадайся, что?
Мне это не под силу, потому что разброс вещей у Лолы был, как после обыска. Бутылку? Без меня она не прикладывалась. Прятала деньги? На трюмо валялись. Нижнее белье? Это да. И даже…
— Лифчики?
— Круче.
— Ага, колготки?
— Уже горячо.
Но моя фантазия спеклась. Не наркотики же? Или тайные списки девиц своей конторы? А может, не девиц, а мужиков? Моя догадка сперва витала в вакууме… И в нем, в этом вакууме, как скала в пустоте, выросла очевидность… Лежит на поверхности… Не зря у Лолы появилась вдруг эта самая Эмма; не зря дала ей машину… Службу знакомств они превратили в притон, что уже уголовно наказуемо. Только что же она прячет в нашем бельевом шкафу? Запас презервативов?
— Эмма, я догадался: Лукерья организовала бардак.
Эмма фыркнула весело, прокомментировав:
— Ты не Шерлок Холмс.
— Что же она прячет в шкафу?
— Фаллостимулятор.
— Чего?
— Фаллоимитатор.
До меня доходило медленно. Если точнее, то вообще не доходило. Получалось, что моя Лола… Вернее, выходит, что я… Душу мне выломило.
Автомобиль бессильно ткнулся в какое-то деревце и заглох. Эмма вздохнула, тронутая моим расстройством. Я тупо смотрел в ветровое стекло, и мне казалось, что на нем, за ним, сейчас появится Лолино лицо или этот самый фумигатор…
Эмма положила руку на мое колено. От ее ладони побежало тепло. Малое утешение… Но она придвинулась так, что тепла прибыло и, соответственно, утешения. Нетерпимой голубизны глаза наплыли нетерпимо. Глаза что, глаза не липнут — карминовые губы уже лежали на моих. Духи, еще покрепче коньяка…
А внизу, под нами, что-то происходило. Мне показалось, что Эмма хочет поехать и запуталась ногами? Ногами в педалях? Нет, она запуталась ногами в собственных брючках, пытаясь их снять. Уже сползли ниже колен, значительно…
Полненькие бедра цвета хорошо спелого персика. В тон трусиков. Мягкая рука с ногтями в тон цвета автомобиля, обвила мою шею притягательно…
Выхода у меня не было. В конце концов, и жены у меня нет. Та, которая есть, уходит-приходит… Парень я молодой… Живая плоть, не фаллоимитатор… Да и Фрейд говорил…
Я обнял Эмму за талию и чуть ниже. Не в цирке ли дрессировали этот автомобиль: спинки кресел откинулись привычно, поэтому мои глаза наплыли на сиденья второго ряда…
Я вскочил, отбросив Эмму. Она схватилась за бровь, удерживая выпавшую линзу.
— Что с тобой, Игорь?!
Я сжал ладонями виски:
— Эмма, гони в медпункт… Мозговой приступ.
Она натянула брюки, завела двигатель и понеслась с реактивной скоростью. Я сидел, поддерживая голову. У меня был мозговой приступ…
Потому что в шве заднего сиденья, в том месте, где оно смыкается со спинкой, сияла золотая, толщиной примерно в полмиллиметра, длинная ленточка. Такая, про какие говорил оперативник с таможни. Золотая, какие вплетали в парики и перевозили через границу… Только еще не выкрашенная.
Значит, в этом салоне побывала контрабандистка.
40
Эмма подкатила к своему кафе. Я выскользнул из салона, как рыба из прорванной сети. Но сеть оказалась не настолько прорванной. Эмма успела хватануть меня за рукав.
— А кофе? Снимет боль.
Пришлось. Об инциденте в машине — ни слова. Эмма сделала вид,
