Зигзаг у дачи - Татьяна Витальевна Устинова
Стукнула дверь, и в кабинете появилась судья Помелова, которую Дима много лет знал как Машу, лучшую подругу Елены Сергеевны. То есть он ее, разумеется, звал Марией Николаевной. Несмотря на то что в статусе судьи Горелов отработал уже больше года, она до сих пор относилась к нему чуть свысока, словно так и не могла забыть мальчика, который бегал для них с подругой за пирожными.
Сейчас Мария Николаевна держала в руках пустую сахарницу.
– Привет, у тебя сахар есть? А то у меня кончился.
Дмитрий вздохнул. Почему-то помощники Марии Николаевны никогда не поддерживали нужный уровень продуктовых запасов, и снабжать Машу сахаром, конфетами и печеньем то и дело приходилось ему. Время прошло, а ничего не изменилось.
– Вот, возьмите, – он со вздохом протянул Помеловой начатую коробку с ровными белыми кусочками рафинада.
– А ты как же? Зачем все отдаешь?
– У меня еще тростниковый есть. Я его больше люблю.
– Ну конечно, папочка-дипломат сказывается. Белая кость ты, Димочка.
Она и раньше все время подкалывала Дмитрия его, прямо скажем, непролетарским происхождением, но почему-то сейчас Горелова это раздражало.
– А знаешь что, свари мне кофе, – решила вдруг Маша и без приглашения уселась на стул. – Вижу, время у тебя есть. Давай выпьем вместе кофейку, расскажешь мне, чего у нас в суде нового. А то я от бумаг голову не поднимаю, некогда даже посплетничать с коллегами.
Можно подумать, у Димы было меньше дел и бумаг. Да и раньше Помелова с Кузнецовой всегда находили время посплетничать. Хотя сплетничала больше Маша, конечно. Елена Сергеевна подобным не увлекалась.
Он покорно шагнул к кофемашине, нажал на нужные кнопки, агрегат загудел, по кабинету начал распространяться волшебный аромат.
– Избаловала тебя Лена. Кофе-то тоже пьешь не дешевый, – снова не преминула подколоть Дмитрия Помелова.
Он вспомнил, как однажды у Кузнецовой и ее подруги вышла размолвка именно из-за кофе. Елена Сергеевна, будучи почти женой богатого бизнесмена, могла себе позволить не экономить на мелочах и покупала дорогие сорта элитного кофе, поскольку напиток этот очень любила. Мария Николаевна считала подобное пустым расточительством. И упрекнула подругу в том, что она не считает теперь деньги. Чужие, как известно, легко не считать.
– Вам заварить дешевый? – осведомился он. – У меня есть небольшой пакетик. На тот случай, когда этот кончится. Но вы уж определитесь, Мария Николаевна, это меня Елена Сергеевна избаловала, или я у правильных папы с мамой родился.
– Огрызаешься? – деловито уточнила Помелова. – Забурел ты совсем, Димочка. Забыл, что я тебя сопливым пацаном помню, который в юриспруденции был ни ухом, как говорится, ни рылом.
– Omnia fluunt, omnia mutantur, – блеснул знанием латыни Горелов. И перевел, видя непонимающее лицо Марии Николаевны, – все течет, все меняется.
– Забурел, – еще раз подтвердила она. – Вы в Калининград из Москвы летите? Самолетом, который Миронов забронировал, разумеется?
Да, жених Елены Сергеевны для всех гостей, которые летели на свадьбу, забронировал частный рейс. Так удобнее всем. В Калининграде их ждал автобус, чтобы отвезти в загородный замок, который Миронов тоже арендовал, точнее в гостевые дома при замке, который на несколько дней становился резиденцией жениха и невесты и основным местом проведения свадебной церемонии.
– Нет, мы из Дагестана прилетим, – покачал головой Дима. – У меня же с завтрашнего дня отпуск, мы сначала на две недельки на море махнем, а потом уже в Калининград, так что своим ходом. А вы?
– А я вообще туда не собираюсь, – Машка дернула полным плечом.
Она постоянно сидела на диетах и все время безрезультатно. Точнее, путем жестких ограничений ей удавалось скинуть пару килограммов, результатом чего становился дружеский шопинг и покупка очередного платьица, а потом срывалась и набирала вес снова, да еще и с лихвой. В последнее время Помелова вообще довольно сильно поправилась и, видимо, по этой причине практически перестала приходить на кофе с пирожными в кабинет к Кузнецовой.
Дмитрий вдруг осознал, что подруги в последнее время вообще стали меньше общаться. Странно, но раньше он не придавал этому факту значения. А теперь еще выясняется, что Помелова и на свадьбу не собирается. Вот уж это совсем странно.
– Вы не летите в Калининград? – на всякий случай уточнил Горелов. – На этом самолете или вообще?
– Вообще.
– Почему?
– Не хочу тратить бесценное время на глупое и помпезное мероприятие. День туда, день там, типа, для акклиматизации, потом собственно свадьба, только в храме стоять и то ноги устанут, потом второй день, потом день обратно. Практически неделя псу под хвост, а ради чего? Ради свадьбы, на которой и жених, и невеста, что называется, не первой свежести? Для Миронова этот брак третий, и я не уверена, что последний. Так они еще и венчание затеяли. Совсем уж курам на смех.
– Почему? Церковный брак для них обоих первый, и он заключается навсегда. Это же хорошо и подчеркивает серьезность намерений. Мы с Женькой не венчались, конечно. Но иногда я думаю, что, может, и зря. И уж если Миронову это так важно, то хорошо, что Елена Сергеевна согласилась.
– Вот уж не думала, что ты поддерживаешь лицемерие, – Мария Николаевна вздохнула и сделала маленький глоток из протянутой ей Дмитрием чашки. – Что ж ты сахар не положил? Должен же помнить, сколько мне ложек надо.
Горелов молча пододвинул ей коробку с сахаром, которая стояла на столе, давая понять, что давно уже вышел из разряда прислуги.
– Тростниковый давай, не жмоться.
Он встал, поставил на стол сахарницу с коричневым сахаром, положил рядом щипчики для его колки.
– Забурел, – снова пробормотала Помелова и кинула в чашку кусочек обычного рафинада, видимо, не хотела затеваться со щипчиками.
– Почему лицемерие? – уточнил Дмитрий. – Точнее, в чем оно?
– В том, что Ленка никогда не была набожной, и все эти ужимки с венчанием затеяны только для того, чтобы ублажить Миронова. Все делает, лишь бы жених не передумал и не сбежал из-под венца. А послушать ее, так она в этой свадьбе совершенно и не заинтересована.
– Мне как-то неловко обсуждать Елену Сергеевну за ее спиной, – Горелов тоже отпил кофе, чтобы заглушить появившийся во рту неприятный привкус. – Но она действительно хочет стать официальной женой Виталия Александровича, не имеет ничего против венчания и искренне радуется предстоящему событию. И я уверен, что этот их союз станет долгим и счастливым.
– Возможно, но негоже думать только о себе. Могли бы и о гостях позаботиться.
– А что не так? – Горелов искренне не понимал злости, которая звучала в помеловском голосе. – Свадьба не в Москве, так он заказал самолет и оплатил гостевые дома для всех, кто прилетает. Даже на дорогу деньги тратить не надо, не говоря уже о том, что все их друзья – люди небедные. Как, к слову, и вы.
– Да куда уж нам с бизнесменами тягаться, – фыркнула Мария Николаевна. – Конечно, зарплата судьи достойная, но и жизнь нынче недешева, а при детях особенно. Так что раскидываться деньгами я не собираюсь.
– Так ведь тут и не надо.
– Пять дней вырвать из собственной жизни ради чужой свадьбы? Это, знаешь ли, тоже не пустяк. Думали бы о людях, устраивали бы свадьбу в Москве. На церемонию съездил, поздравил молодых, которые не молоды, а завтра уже можешь своими делами заниматься. А не время между двумя оплаченными самолетами терять понапрасну. Урожай, знаешь ли, сам себя не соберет и не переработает. У меня и на даче дел полно.
Открывшаяся Дмитрию Горелову истина оказалась так громадна и ослепительна, что он даже зажмурился. И как это он раньше не понял и не сообразил, в чем, собственно говоря, дело. Да она же просто завидует. Мария Помелова завидует Елене Кузнецовой. Они дружили много лет, на протяжении которых Мария Николаевна была более успешной и удачливой.
У нее был муж и двое сыновей, которые трогательно заботились о единственной женщине в своей семье, в то время как Елена Сергеевна в одиночку растила дочь и тащила на себе все тяжести быта. У Помеловой была собственная
