Рублевский ноктюрн - Чингиз Акифович Абдуллаев

— Вы рекомендовали ее в другое место.

— Кажется, да. Но я не понимаю ваших вопросов.

— Ее убили.

— За что? Кто это сделал?

— Поэтому я к вам и приехал.

— Давайте зайдем ко мне, — показал на соседнее помещение Лейтонас, — там поговорим.

Они прошли в соседнюю комнату. Но дверь осталась открытой. Сели на два небольших стула, стоявших у столика.

— Почему ее убили? — спросил Лейтонас.

— Пока не знаем. Но хотим выяснить.

— Ничем не могу вам помочь. Это было давно.

Женщина, работавшая в аптеке, подняла голову, глядя на говоривших мужчин. Лейтонас поднялся и закрыл дверь.

— Все не так просто, — негромко произнес Дронго, — вы были связаны с подпольными поставками лекарств, очевидно морфия или других препаратов…

— Кто это вам сказал? Я фармацевт…

— Который иногда сотрудничал с криминалитетом, — завершил за своего собеседника Дронго.

— Уходите, — поморщился Лейтонас.

— Если я сейчас уйду, то у вас будут очень большие неприятности, — предупредил Дронго. — Завтра или послезавтра сюда приедут либо следователи, либо бандиты. В любом случае это закончится для вас очень плохо.

— Не нужно мне угрожать.

— Вы рекомендовали ее господину Казиеву. Очевидно, его брату вы тоже доставали необходимые препараты. И работали на мафию. Вы очень опасный свидетель, господин Лейтонас. Повторяю, Амалию Горшкову убили, и рано или поздно все равно след приведет к вам.

— Я ничего об этом не знаю.

— Вы наверняка познакомили ее с мужем.

— Они уже давно не живут вместе, — пробормотал Лейтонас, — и он уехал из страны.

— Значит, вы вспомнили, — удовлетворенно произнес Дронго. — Они действительно разошлись, и он уехал. Но вы пока здесь. И вашу знакомую убили. После того как она перешла к Казиеву, она через некоторое время перешла на работу в семью Моховых.

— Этого я не знаю. Я первый раз в жизни слышу эту фамилию.

— Возможно. Но может, вы вспомните, с кем обычно контактировала Амалия в те годы.

— Со своим мужем. Арвидас Грайбус. Вы же сами все знаете. Они тогда встречались…

— С кем еще?

— Откуда я сейчас могу вспомнить. Столько лет прошло. Мы давно были знакомы с Арвидасом. Он работал в видеосалоне. Недалеко от ее дома. Я однажды посоветовал ей брать там кассеты. А она любила смотреть фильмы, брала новые кассеты. Помните, были такие большие черные видеокассеты. По-моему, в молодости она хотела быть актрисой, но три раза так и не смогла поступить. Закончила медицинское училище.

— И никого из ее знакомых не помните?

— Только ее мужа. Но, повторяю вам, Арвидас давно уехал отсюда.

— Вы ничего не слышали о нем после отъезда?

— Нет. Я действительно ничего не слышал ни о нем, ни о его бывшей жене. И не знаю, где она сейчас работала. И не слышал никогда про Моховых.

В аптеку вошел молодой человек и попросил пачку аспирина. Стоявшая за прилавком женщина взяла деньги и выдала пачку аспирина. Они услышали, как он вышел.

— Я действительно ничего не знаю, — шепотом сказал Лейтонас, — а тогда все покупали лекарства как могли. Я больше ничего не знаю.

— Понятно. Я сейчас уйду. А вы вспомните, кому, когда и сколько выдавали лекарств. Могут материализоваться старые знакомые. Будьте осторожны. Вы ведь давно работаете в Москве.

— Откуда вы знаете?

— Слишком чисто говорите по-русски. Без литовского акцента.

— У меня бабушка из Красноярска. Ее с родителями отправили в Сибирь еще в конце сороковых. Потом вышла замуж за чуваша, развелась, и ее сын, мой отец, взял литовскую фамилию матери. А я родился в Саратове. Всю жизнь жил в России. Окончил институт. Жена у меня украинка.

— Полный интернационал, — кивнул Дронго. — Будьте осторожны. Учтите, что есть люди, которые помнят о ваших прежних связях. До свидания.

Он вышел из аптеки. Достал телефон.

— Эдгар, срочно поезжай к дому Горшковой. Где-то там рядом произошло убийство ее друга Галунина. Я не могу там даже появиться, иначе меня сразу арестуют и депортируют. А тебя пока никто не знает. Уточни детали убийства. Мне это очень важно.

— Я проверил по социальным сетям. Он был другом Амалии и достаточно активным пользователем. После убийства Моховой он написал большой текст о том, что «богатые тоже плачут». Но часть текста удалили. Чтобы не было конкретного указания на семью Мохова. Видимо, чтобы не подставлять и свою знакомую Амалию.

— Что именно написал?

— О том, что ради наживы совершаются любые преступления. Имея в виду, очевидно, пропавшее колье. Но конкретно не стал указывать, что именно там пропало. В общем, очень выдержанный и достаточно нейтральный текст.

— Много у него друзей?

— Двадцать тысяч. Будем проверять всех?

— Ты еще пошути. Давай туда и посмотри, что ты сможешь выяснить. Мне нужны подробности. Это очень важно.

— Прямо сейчас еду. Пока светло.

Дронго перезвонил Мохову.

— Здравствуйте, Борис Алексеевич.

— Мне уже сказали. Третье убийство подряд, — печально сказал Мохов. — Может, мне вообще забрать детей и переехать в Лондон?

— Не торопитесь. Уехать вы всегда успеете.

— Это какой-то дикий сон. Я больше ничего не понимаю. Может, убийцей был друг Амалии? Она его прятала где-то в доме…

— Тогда кто убил их обоих.

— Не знаю. Наверно, еще один убийца. Я больше ничего не понимаю. Романов говорит, чтобы я не нервничал. Но на всякий случай оставил у нашего городского дома двух сотрудников полиции. Я теперь просто боюсь за своего сына. И у вас тоже ничего нет.

— Не торопитесь. Думаю, что до завтра у меня появятся какие-то новости.

— Понятно.

— У меня к вам необычная просьба. Вы можете дать мне ключи от городской квартиры вашей супруги?

— Зачем? Там уже проводили обыск. Романов забирал у меня ключи. Они всё там осмотрели.

— Может, они искали нечто другое, — возразил Дронго. — Кроме этой квартиры у нее была своя недвижимость?

— Нет.

— А у вас? Кроме московского жилья, дома на Рублевке и квартиры в Лондоне?

— У нас есть еще дом в Ялте и квартира в Риге. Не понимаю, для чего это вам нужно?

— Я собираю всю нужную мне информацию. Где я могу получить ключи от ее бывшей квартиры?

— У меня в городской квартире. Я позвоню нашей домработнице, и она передаст вам эти ключи. Если сумеете подъехать или кого-то послать. Уже достаточно поздно. Она обычно уходит.

— Я поеду сам, — решил Дронго, — пусть выдаст мне ключи. Я завтра вам их верну.

— Попрошу оставить их у нашего консьержа, можете забрать. Я только не понимаю, что происходит вокруг моей семьи. Почему убили эту несчастную Амалию. И теперь ее друга. Может, она была причастна