Современный зарубежный детектив-7 - Ребекка Занетти

– У меня есть несколько вопросов по поводу того, как вас шантажировали, – сказала я.

Выражение лица Шерил не изменилось, но возражать она не стала, и я решила, что молчание – знак согласия.

– Что было в записке? И почему Мелинда решила, что записка – от Иды?

Я решила, что Шерил скажет то же самое, что и Кирк, но надо было удостовериться.

– Помимо того, что шантаж – очень в духе Иды? – спросила Шерил и, не дожидаясь ответа, продолжила: – В записке говорилось, что деньги нужно оставить в парке под скамейкой, на которой Ида сидит почти каждый день. К тому же она живет с нами по соседству, значит, могла подслушивать.

Мне хотелось спросить, какую тайну удалось вызнать шантажисту, но я решила, что это не имеет значения и злить Шерил тоже не стоило.

– Как думаете, ваш муж тоже думал, что шантажист – Ида?

Шерил больше не хмурилась, но губы ее вытянулись в строгую тоненькую нитку.

– Да, он тоже так считал.

Я удивленно захлопала глазами.

– Так вы были в курсе, что вашего мужа шантажируют еще до того, как он умер?

– Конечно. Он рассказал мне, когда получил записку. Мы не сказали Мелинде, потому что не хотели, чтобы она расстраивалась. Ты сама видела, она иногда… слишком остро реагирует.

Мягко сказано, но я оставила эту мысль при себе.

– Ваш муж сделал все, что было сказано в записке? Он видел, кто взял деньги?

– Нет, конечно. Ты правда думаешь, что мы стали платить этой ведьме?

– Значит, наверняка сказать, что вас шантажировала Ида, вы не можете?

– А кто же это еще? – Шерил покачала головой. – Я не сомневаюсь, что она.

Мысли вертелись у меня в голове, но я постаралась сосредоточиться и задала следующий вопрос:

– А что случилось, когда ваш муж не заплатил? Были ли еще угрозы?

– Нет, ничего не случилось, – Шерил улыбнулась, хотя улыбаться тут было нечему. – Я так и думала, что Ида нас только запугивает.

Шерил поднялась с кресла.

– Кажется, я ответила на все твои вопросы. А теперь вам пора.

– Хорошо, – я тоже встала и пошла вслед за Иваном вниз по ступенькам.

– Мисс МакКинни?

Я оглянулась.

– Буду признательна, если теперь вы оставите меня и мою дочь в покое.

– Разумеется.

Я чувствовала, что Шерил продолжает смотреть мне в спину, когда мы с Иваном оказались на тротуаре. Не говоря ни слова, мы направились в сторону его дома. Только когда мы достигли конца улицы и свернули за угол, мы нарушили молчание.

– Ты узнала, что хотела? – спросил Иван.

– Не знаю, – ответила я. – Если честно, я запуталась еще больше.

– Тогда отложи это дело.

Иван наверняка имел в виду, что дело нужно отложить насовсем, и пусть расследованием занимается шериф. Это у меня вряд ли получится, но внезапно я ощутила страшную усталость ото всей неразберихи и подумала, что мои поиски и правда можно отложить на час или два. Надо сходить окунуться в океан и побыть на пляже. Когда мы достигли конца другой улицы, я остановилась, и Иван остановился рядом со мной.

– Спасибо, что сходил со мной, – сказала я.

Иван коротко кивнул и сказал:

– Будь осторожна.

Затем он пошел к своему дому.

Я развернулась и медленно пошла в противоположном направлении. Я подумала позвонить Хлое, чтобы сказать ей, что Ида не шантажист, но решила повременить. Не хотелось ее расстраивать и говорить, что человек, который подбросил ей записку, вероятно, все еще жив и здоров и вполне может опять начать ее шантажировать.

Я шла по извилистой дорожке, ведущей к окраине города, гул газонокосилки становился все громче. Через несколько домов я заметила знакомую фигуру, управляющую косилкой на лужайке у белого викторианского домика.

Я подумала было свернуть на другую улицу, но слишком поздно. Бретт повернулся ко мне лицом, заметил меня и с усмешкой выключил косилку. Я изо всех сил постаралась натянуть на лицо такую же улыбку, как у него.

– Что это ты делаешь в этой части города?

– Иду домой. Я заходила к Шерил Хайнз.

Улыбка Бретта исчезла, на лбу вновь появилась морщинка – явный признак беспокойства.

– Разговаривали насчет убийства? – спросил он.

– Да.

– Марли, – сказал Бретт, немного поколебавшись, – думаешь, это хорошая идея – принимать участие в расследовании?

– Я хочу снять с себя подозрения и найти настоящего убийцу.

– Конечно, хочешь, но вдруг ты принесешь больше вреда, чем пользы?

– Что ты имеешь в виду? – спросила, настороженно ожидая его ответа.

– Ты и так под подозрением, – напомнил он, хотя необходимости в этом не было. – И если ты и дальше будешь вмешиваться, то следствие может решить, что ты как будто заметаешь следы.

– Вмешиваться? – это слово я произнесла с негодованием. – Я не вмешиваюсь, я пытаюсь помочь.

Голос на последнем слове предательски дрогнул, и стало ясно, как сильно меня задели слова Бретта.

– Марли… – начал было Бретт, но я не дала ему закончить.

Вместо этого я бросилась прочь по улице. Бретт меня окликнул, но я шага не сбавила. Добравшись до конца улицы, я услышала, как снова заработала газонокосилка. Я не останавливалась, пока наконец не добралась до дома, и только тогда пожалела о том, что я сделала.

Я взяла на руки Оладушка, обняла его и прильнула щекой к его макушке.

– Что же я делаю, а? – сказала я, перебивая мурлыкающего кота. – У нас с Бреттом дела должны налаживаться, а я взяла и все испортила.

Оладушек не сумел дать мне мудрого совета, зато он сумел меня успокоить. Я надела купальник и пошла к океану, надеясь, что соленая вода все смоет. Но, естественно, купание особенно не помогло. Домой я вернулась все еще в скверном настроении. Переодевшись в шорты и футболку, стала думать, как отвлечься. Так ничего и не придумав, мрачная, я рухнула на диван.

Минут двадцать я просидела на диване, настроение оставалось таким же удрученным, но тут на заднем крыльце послышались шаги. В дверях появился Бретт. Он нерешительно топтался на пороге. Своими голубыми глазами посмотрел в глаза мне, и я поняла, что он так же сильно сожалеет о произошедшем, как и я.

Мое сердце сжалось, и не в силах оставаться на месте, я бросилась к Бретту и обняла его. Он крепко притянул меня к себе и заговорил мне прямо в волосы:

– Прости, Марли.

– Ты меня тоже.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, просто я волнуюсь, что кто-то может решить по-другому. И я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.