Разбор Фрица - Вадим Геннадьевич Курасов
Четверо из предполагаемых киллеров арестованы корейской полицией. Сам Петрак называется заказчиком убийства. Исполнитель, некий Федор Никулин, запечатленный на камерах видеонаблюдения, на следующий день после убийства улетел в Россию, но его паспортные данные и «прослушка» телефонных переговоров были отправлены российским спецслужбам по линии Интерпола.
У Владимира Петракова, проживавшего в Таиланде, был мотив. Петрак приобрел плавбазу «Рыбак Чукотки» и девять траулеров. Особенно ценным приобретением была плавбаза: она способна переработать в сутки триста-четыреста тонн краба, при реализации которого в Японии можно выручить около трех миллионов долларов. По оперативным данным, именно плавбазу «Рыбак Чукотки» хотел поставить под свой контроль Якут, это и привело к кровавой развязке. По версии самого Якута, ремонт «Рыбака Чукотки» был оплачен самим Наумовым, который после этого требовал у Петрака отдать плавбазу.
Криминальная империя Якута развалилась из-за предательства. Сдал его ближайший покровитель Вальтер, обменял друга на свой воровской титул. После в Москве были убиты Владимир Ковалев (Семка) и Владимир Пащенко (Шварц, Боцман), которых также предал человек, входивший в ядро группировки, — Няма. Он родом из Крыма, был посредником между Якутом и криминальным авторитетом в Москве, который занимался подготовкой и направлением киллеров на объекты, которые нужно было устранить. Няма несколько раз возил московскому авторитету крупные суммы денег, от трехсот до пятисот тысяч долларов США, и конверты с фотографиями людей, которых нужно было убрать, таких конвертов у Наумова накопилось целых двадцать штук. Няма потихоньку «крысил» небольшие суммы, примерно по десять тысяч долларов, с денег, выделенных на киллеров. Об этом узнал Семка, который не сообщил свои подозрения боссу, а решил сам разобраться с «крысой». В очередную поездку в 2001 году в Москву Няма подменил фото очередной жертвы, которая мешала Якуту, на фото Семки. Второй такой номер Няма провернул уже с фото Шварца, так же заменив его на фото, вложенное Якутом.
Следующий персонаж, некий Пыхтень, занимался вложением прибыли криминальной империи Наумова в строительство в Крыму. Было построено несколько серьезных объектов недвижимости, от коттеджей до торговых центров, которые были оформлены на подставных лиц и компании, подконтрольные Пыхтеню. После первого покушения на Наумова в Ваканае, когда стало понятно, что в Россию он уже не вернется, все объекты недвижимости оказались оформлены уже на самого Пыхтеня. Кто-то из оставшейся некогда грозной группировки Якута пытался наказать Пыхтеня, на которого было совершено несколько покушений, но последний получил только ранения и остался жив.
Василий Наумов был похоронен 27 апреля 2003 года в Ялте. Позже мать Наумова эксгумировала тело сына и отвезла его на родину в Луганскую область для перезахоронения. Мотивация была такая: «Вы здесь ходите и ходите, не даете мне его отмолить».
Сам я столкнулся уже с тем, что осталось от некогда бизнес-империи Наумова. В 2004 году я уже был заместителем начальника отдела по борьбе с лидерами и авторитетами преступной среды. Вызывает меня на ковер один из руководителей ГУ МВД РФ по ДФО (главка) и ставит мне задачу:
— Вадим Геннадьевич, пограничники задержали браконьерский краболов на Сахалине из бывшего флота недавно убитого Наумова, нужно срочно вылететь в командировку. Граница пока закрыта, погранцы не выпускают с краболова рыбаков.
— Понял, товарищ… руководитель. Почему я? У меня же направление — общеуголовная преступность. Не проще кого-то из экономического ОРБ, — (оперативно-разыскное бюро, так же структурно входящее в ГУ МВД РФ по ДФО), — направить?
— Нет, полетишь на Сахалин именно ты. Нужно будет поднять оперативное дело на Наумова и выяснить, кто после него остался руководить флотом. Также настроить сахалинское руководство УВД на разработку того, кто принял весь бизнес после Наумова. Это приказ! Не спорь!
— Есть, товарищ руководитель! А что значит «граница закрыта для краболова»? Впервые с этим сталкиваюсь.
— Погранцы не выпускают с краболова браконьеров (там половина не местных, разбегутся потом по всей России — их собирать замучаешься) и не подписывают документы — инвойсы капитану, без которых команда на берег сойти не может. Но пограничники могут их держать не более двух суток.
— Разрешите сегодня же вылететь, если рейс есть в обед или вечером? — интересуюсь у руководителя.
— Ну куда ты разогнался, дорогой, ты же сам руководитель! Готовь план командировки, выписывай командировочные. Ты же правила знаешь, сам теперь начальник.
— Так я не успею, товарищ начальник… У погранцов же двое суток всего.
— Успеешь! Сутки у тебя в запасе точно будут!
В ускоренном порядке с опером-экономистом, который был у меня в отделе, готовлю план командировки и получаю в бухгалтерии необходимые документы. В этот же день вечером, радостный, что все успел, захожу к руководителю подписывать план.
Руководитель внимательно вчитывается. Ну, думаю, не хочет начальник в грязь лицом перед руководством пограничников упасть, хочет показать, что у него руководители в главке тоже не лыком шиты — такие бумаги могут ваять.
— Молодец, Курасов! Хороший план! А где планы опроса морячков, их на судне двадцать человек, установочные данные их нам же с Сахалина выслали?
— Данные-то, товарищ руководитель, нам, конечно, выслали. Но я завтра с утра уже вылететь хотел. А какие планы опросов? Там же все стандартно. В каких водах рыбачили? Сколько тонн морепродуктов выловили? В какие порты сдавали?
— Так-то все верно, — отвечает руководитель. — А ты справки по всем навел? Может, там судимые есть? Ты уже подкованный прилетишь, с судимых и начнешь, с твоим опытом точно поколешь кого-нибудь.
— Есть, товарищ руководитель! — отвечаю я и отправляюсь делать план опроса на морячков и заодно пробить всех на судимость.
Часов до двух ночи с опером делаем на каждого из двадцати браконьеров индивидуальный план опроса и пробиваем каждого на судимость.
Утром уже с меньшим энтузиазмом, но все еще надеясь улететь хотя бы в обед, захожу к руководителю. Вручаю на проверку и подпись существенно увеличившуюся кипу документов.
— Хорошо, Курасов! Молодец! А где план совместных мероприятий с пограничниками? Забыл?
— Так на Сахалине сделаю! — не оставляю я попытку вылететь в командировку.
— Ну ты даешь! Так Управление-то у них в Хабаровске! Давай быстро к ним в управу на Ленина, делай совместный план!
Тут я уже все, конечно, понял и в управление к пограничникам ехал не торопясь. Руководитель, молодой полковник, посмотрел на меня удивленно:
— План-то вам я, конечно, согласую, но вы же сегодня на Сахалин вылететь не успеете. А завтра утром мои границу откроют и всех рыбаков распустят.
Я просто пожимаю плечами. Вечером к руководителю даже не захожу, все рейсы на Сахалин на сегодня закончились.
На следующее утро получаю от руководителя формальных пи… лей, якобы за то, что вовремя не вылетел в командировку, но разнос был вялый, при всем при том, что руководители главка, допустившие просчеты такого уровня, просто увольнялись из управления. На Сахалин вылетаю, когда уже все браконьеры выпущены с судна пограничниками, но остается одно дело — взбодрить руководство островной милиции с разработкой гражданина, перехватившего после убийства Наумова его бизнес.
В милиции Сахалина еще интереснее. Выяснилось, что разрабатывать более никого не нужно, но об этом еще рано писать.
Первый слева направо — ВВЗ Китаец, в центре — Аксен (Александр Аксенов), третий — ВВЗ Резо
В центре — развенчанный вор в законе Гурам, по кличке Голубчик, зять вора в законе Вальтера. Остановлен вором в законе Хаджаратом, (Юрий Лакоба), герой Валентина Гафта в фильме «Воры в законе». Голубчик вез в зону ханку (наркотик опий), по дороге сам все сколол в себя и заменил ханку морфием. Об этом стало известно Лакобе, который на этом основании поднял вопрос на сходке о лишении сана вора в законе Голубчика. Справа Мордик, участник ОПГ Якута. Фото в СИЗО Южно-Сахалинска
