Круассаны… и парочка убийств - Энн Клэр

С трудом перетаскиваю велосипед Джудит через расщелину. Протискиваюсь рядом с велосипедом и замечаю, что по направлению ко мне движется колесо, а с ним и целый велосипед. Сюда направляется другой велосипедист! Я могу прорваться вперед, но это будет некрасиво, у меня ведь так много велосипедов. Отодвигаюсь назад. На велосипедисте синий велокостюм; мужчина с легкостью крепит переднее колесо велосипеда на крюк. Не могу не отметить, что он в хорошей форме. Отличные ноги. Явно серьезный велосипедист.

Он оборачивается и замечает меня. Я открываю рот от шока.

– Bonjour, – говорит детектив Жак Лоран.

– Чт… что? – запинаюсь я. – Что вы здесь?.. – Что он делает? Решил отпраздновать закрытие следствия велопрогулкой? Но дело не может быть закрыто! Меня такой исход не устраивает.

Он приподнимает бровь и улыбается.

Снова звучит женский голос по громкоговорителю, мелодичный и неразброчивый.

Или это просто я ничего не понимаю. Перевожу взгляд на платформу. Знак предупреждает, что третий рельс бьет током с летальным исходом. Кондуктор выглядывает из первого вагона и нетерпеливо машет мне рукой, как бы говоря: скорее залезай!

– Мне нужно поднять велосипеды, – говорю я, чувствуя нарастающую панику.

Мужчина, виновный в отсутствии моего водителя и, соответственно, в моей панике, кивает. Он берет велосипед Джудит и ставит со своим. Я завожу остальные. В руках Лорана ни колеса, ни педали почти не сопротивляются. Поезд издает два очаровательных гудка. Кондуктор свистит в свой свисток. Велосипеды загружены. Я все еще стою на платформе.

– Allez! «Скорее!» Лоран протягивает мне руку.

Инстинктивно за нее хватаюсь. Он затягивает меня в поезд, и я смеюсь с облегчением, но тут до меня доходит, что произошло.

Поезд скрипит и трогается, подобно гусенице. Это хорошо. Но плохо то, что я отрезана от своей группы. Пошатываясь от движения поезда, я передвигаюсь в конец вагона. Задние двери открываются на небольшую платформу. Моя группа находится в открытом вагоне прямо за ней.

Сестры радостно кричат, заметив меня.

– Сэйди, прыгай к нам! – кричит Лэнс. – Мы тебя поймаем!

– Сэйди, будь осторожна! – противоречит ему Джудит. – Не надо рисковать!

Поезд движется медленно, набирая энергию для долгой горной дороги.

Я сейчас должна быть с группой, говорить им посмотреть то в одну сторону, то в другую. «Посмотрите, что располагается за нами: это крепостные валы тринадцатого века, одни из наиболее хорошо сохранившихся во Франции. Обратите внимание на двадцать шесть башен с крепостью на холме – мы посетим это место на обратном пути».

Я, конечно, могу выкрикивать это все и сейчас, из другого вагона, под скрежет поезда. Но, наверное, другие пассажиры открытого вагона не будут рады чьим-то воплям на английском.

– Я перейду к вам на следующей остановке! – кричу я.

Лекси поднимает два больших пальца. Манфред блаженно смотрит в небо. Остальные члены группы хмурятся, глядя мне через плечо. Догадываюсь, что – точнее, кто – привлекает их внимание.

Лоран встает рядом со мной и машет им.

– Как удачно все сложилось, – говорит он. – Теперь у нас есть время поговорить.

Что ж, это правда. Мне есть, что ему сказать.

Возвращаемся в другой конец вагона. Пожилые каталонцы уже вскрыли свои пикниковые корзинки. Туристы прижимаются носами и камерами к окнам. Маленький ребенок воет. Сочувственно улыбаюсь его матери, но в глубине души мне хочется закричать вместе с ним.

Мы с Лораном останавливаемся рядом с нашими велосипедами.

– Что вы здесь делаете? – спрашиваю я. – Вы же не в отпуске. Дело явно не закрыто.

Он улыбается и проводит ладонью, как опытный тур-гид. Возможно, все-таки не зря его мать подавала ту заявку.

– А что, если я скажу, что приехал насладиться прекрасной природой, горным воздухом, историей железной дороги?

Скрещиваю руки на груди.

– Тогда я вам не поверю.

Он переводит взгляд мне за плечо. Мимо нас проносятся зеленые пастбища. Белые и бурые коровы. Дубовые леса и скалистые утесы.

– У меня есть некоторые сомнения, – говорит он. – Я не люблю сомнения.

– У меня не просто некоторые сомнения. Жорди не стал бы скидывать человека с обрыва.

Лоран издает непонятный многозначительный звук и бормочет, что чувства – не доказательства.

Не поспоришь.

– Какие у вас сомнения? – спрашиваю я.

– Два момента, – говорит он, образуя пальцами букву «V», подобно туристу с селфи-палкой.

Мне нравится, что он использует цифры. Говорю, чтобы он продолжал.

– Во-первых, – начинает он, когда поезд проезжает мимо бледного обрыва, – ваша теория о двух красных велосипедах. Жертвой изначально должен был стать мистер Фокс. Мистер Эпплтон взял его велосипед с испорченным навигатором по ошибке.

Киваю. Мне нравится эта теория, и не только потому, что ее выдвинула я. Тут виновным может оказаться какой-то непонятный незнакомец, следящий за моим туром. Не за друзьями, гостями или сотрудниками. Тут, в принципе, нет моей вины, кроме приглашения Найджела Фокса на этот тур. Подчеркиваю потенциал этой теории Лорану.

– Жуткий незнакомец, – произносит он. – Популярная теория среди друзей и родственников жертвы. Менее популярная среди полиции. Невидимое поймать достаточно сложно.

– Но только не для вашего отделения! – говорю я. – А во-вторых?

– Письмо, которое вы видели, – говорит Лоран. – Мне не нравится время, когда оно было отправлено.

По коже пробегает холодок. Мне оно тоже не нравится, особенно потому что эта дорожка ведет к тем, кто близок Дому.

Лоран продолжает:

– Вы с мистером Эпплтоном сочли, что письмо было отправлено его самым важным клиентом. Клиентка говорит, что это была не она. Кто отправил это письмо? Зачем? Почему был украден его ноутбук?

Велосипеды за спиной Лорана дрожат и звенят, стукаясь друг о друга, как связанные лошади, которым не терпится вырваться на свободу.

– Мне нужно увидеть это письмо, – продолжает Лоран. – Чтобы самому убедиться, что мы взяли того человека. Если вы готовы снова мне помочь, мы позвоним в ваше прежнее место работы.

Закусываю губу, надеясь, что он не слишком расстроится, что я его обогнала.

– Я уже это сделала. Когда вы допрашивали того подростка в Сан-Суси, я позвонила другу в «Эпплтон Файнэншал».

Лицо Лорана принимает нейтральное выражение, словно полотно, еще не знающее, какую эмоцию на нем изобразит художник.

Спешу продолжить:

– У этого друга есть доступ к почте Дома. Я попросила его проверить входящие и переслать то письмо мне. Но его там не было. И корзина тоже была пустая. Но Дом никогда не наводил порядок в почте.

Лоран потирает подбородок. Его лицо приобретает задумчивое и слегка