Проблема наблюдателя - Песах Амнуэль
Она перевела дыхание, а Розенфельд сделал глоток кофе.
— Летом… в августе, кажется… я позвонила профессору Ставракосу, это единственный человек, которого я более или менее хорошо знала, нас брат как-то познакомил, и профессор показался мне человеком очень… не то чтобы порядочным, хотя и это слово подходит… скорее чутким. Я спросила, не знает ли он, что происходит с братом, и Ставракос сказал, мол, ничего ни плохого, ни хорошего, все привыкли, что доктор Бохен человек нелюдимый, но сейчас он сторонится любого общения, даже обычных разговоров о погоде, новостях физики, житейских деталях, о которых говорил раньше, возможно, сказал Ставракос, и я поняла, что он считал это не просто возможным, а уверен в своих словах, возможно, сказал он, доктор Бохен работает над проблемой, которая захватила его полностью и которой он не хочет делиться, пока или не найдет решения, или не убедится, что идет по ложному пути, это с математиками бывает, сказал Ставракос, мы относимся с пониманием, и вы тоже должны, да, сказала я, спасибо, что…
Бесконечная фраза оборвалась неожиданно, как и началась. Может, мисс Бохен и продолжила ее мысленно, но губы больше не шевелились, и Розенфельд поспешил отодвинуться.
— Вам он тоже ничего не говорил? — спросил Розенфельд, не желая создавать в разговоре новую паузу, которая могла стать очень долгой. Вопрос был риторическим, мисс Бохен уже ответила на него, но нельзя было молчать, и Розенфельд спросил. Все это никак не было связано со смертью Бохена, не проливало на его смерть ни малейшего лучика, и смысл записки как был неясен, так и остался… пожалуй, еще более непонятным.
— Говорил. — Слово прозвучало так неожиданно, что Розенфельд, который как раз в этот момент делал глоток уже почти остывшего кофе, поперхнулся, закашлялся и поспешил поставить чашку на столик — так, впрочем, неудачно, что чашка опрокинулась, остаток кофе вылился на блюдце и немного на стол, мисс Бохен потянулась за салфеткой и аккуратно подтерла мелкое озерцо, пока Розенфельд откашливался и собирался принести извинения за неуклюжесть.
Извиниться он не успел.
— Говорил, конечно. — Мисс Бохен бросила скомканную салфетку через всю комнату, попала в мусорное ведерко, стоявшее у двери, и обернулась к Розенфельду. — Джерри любил рассказывать о своей работе. Рассказывал он скорее себе, он так, я думаю, приводил мысли в порядок. Без формул, конечно. Формулы… это слишком. А идеи, мысли… Он давно убедил меня… нет, «убедил» не то слово, убеждать меня было не нужно, я ведь слушала его, как евреи слушали своих пророков.
— Слушали? — не удержался Розенфельд. — Они…
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — перебила мисс Бохен. — Бывало, побивали камнями, но пророчества все равно запали в память и сохранились на века, верно? А те, кто слушал, не понимали, о чем пророк говорит, это становилось понятно, только если пророчество сбывалось. Вот и я… Не понимала, о чем брат толкует, но в памяти… память у меня девичья, знаете ли…
Розенфельд хмыкнул — он был невысокого мнения о девичьей памяти.
Мисс Бохен посмотрела на него с укоризной.
— Девичья память не удерживает необходимые бытовые детали, но, уверяю вас, цепляет и сохраняет то, что на самом деле не нужно, ни к чему знать. Кто-то из психологов как-то упоминал об этом, но на него, по-моему, не обратили внимания. Неважно. Память у меня девичья, хотя мне…
Она хотела назвать возраст, но даже если и назвала, то так тихо, что Розенфельд не расслышал.
— Я читал работы вашего брата. Там было очень мало слов, только формулы. И если…
— Да, — печально улыбнулась мисс Бохен. — Если соединить слова, которые я помню, с формулами, которые помните вы… Или это невозможно? Наверно, я говорю глупость. Все равно что пытаться соединить холодное с синим…
— Что вы! — воскликнул Розенфельд и сразу пожалел. Громкий голос нарушил равновесие звуков, как выстрел в зале, где ведутся тихие разговоры. Но он все-таки закончил фразу: — Пожалуйста, расскажите. Возможно…
Фраза все равно получилась незаконченной.
— К сожалению, — сухо, отстраненно произнесла мисс Бохен. — Это не имеет отношения к…
Наверняка не имеет. Уж точно не ответит на вопрос, почему так поспешно кремировали тело доктора Бохена.
Дженнифер подобрала под себя ноги и уселась на диванчик лицом к Розенфельду. Теперь ее глаза смотрели в упор, не отрываясь, будто она держала его на прицеле, не позволяя сделать ни одного лишнего движения, а любое движение сейчас могло оказаться лишним, и Розенфельд застыл, подобно Лоту, оглянувшемуся на неведомое и запретное.
— Он хотел себя убить.
Выстрел произошел.
— Что? — поразился Розенфельд и подумал это так громко, что мисс Бохен кивнула, подтвердив свои слова.
— Математически, — успокоила она Розенфельда и неожиданно сменила тему. — Вы, наверно, знаете такого физика — Тегмарка?
— Да, читал. Вы о квантовом самоубийстве?
Мисс Бохен кивнула.
— Это было давно и глупо! То есть, — быстро исправился Розенфельд, — я хочу сказать, что это лишь шутка физика-теоретика. К реальности отношения не имеет. Лет тридцать назад об этой идее писали, а сейчас забыли. Не мог же ваш брат серьезно…
— Так вы знаете о Тегмарке?
— Я окончил физический факультет Йеля, — суше, чем сам от себя ожидал, сказал Розенфельд. Его действительно обидел — хотя он понимал, что это глупо, — вопрос, знает ли он Тегмарка. Доктор Макс Тегмарк, работавший в Стэнфорде, описал эксперимент, с помощью которого якобы можно убедиться в существовании множества миров, описываемых эвереттовской интерпретацией квантовой механики. «Возьмите пистолет с барабаном из шести патронов, — предлагал Тегмарк, — и зарядите его пятью холостыми патронами и одним боевым. Это называется „русская рулетка“, если кто не в курсе. Прокрутите барабан и выстрелите себе в висок. Пять шансов из шести, что ничего не произойдет. Но в одном случае вы размозжите себе череп и ваше сознание окажется в другой реальности, где ваш аналог устроил такое же представление, но ему выпал счастливый билет и он остался жив. Так вы сможете узнать о существовании многомирия и останетесь жить, хотя в нашей реальности окажетесь, безусловно, мертвы, и родственники будут рыдать над вашим телом». Разумеется, Тегмарк объяснил, что проводить над собой
