Мэри Поппинс. Финальный акт - Марина Серова

якобы на проекторе прикольном посмотреть какой-то еще заумный фильм, и вот тогда я отказался. И домой к ней идти не было особого желания, и в кино мы сходили как-то вяло, фильм хороший был, но потом она развела такую бодягу с обсуждением, что я еле отделался. Потом еще раз она меня куда-то позвала, но я слился. Ну и вот сейчас, пока вам рассказывал, вспомнил, что это она тогда директора и привела, что он взбесился. Последствий никаких не было, забылось все это. Может, кстати, и хорошо, что он тогда вмешался, а то зашло бы у нас в ту ночь со Светланой все это дальше, и было бы уже сложнее, скорее всего, все это разрулить и забыть, потому что в трезвом виде я бы на нее точно не запал бы. Да, наверное, и она на меня тоже!

— Ладно, Алекс, это важно! Хорошо, что ты вспомнил! Мы пойдем тогда с Таней сейчас. Будем держать в курсе! Ну и ты, если что, звони! — Дима встал с дивана и направился к выходу.

— Таня, ты помнишь, что мы с тобой еще должны сгонять на Финский залив? — практически мне в спину прозвучал вопрос.

— Не уверена, что сейчас есть на это время. И ты еще пока в списке подозреваемых, друг мой. — Я ответила довольно холодно, потому что после всех этих историй ни на какой Финский мне с ним уже не хотелось.

Когда мы с Димой вышли на улицу, он очень серьезно на меня посмотрел и спросил:

— Таня, надеюсь, пока мы не выясним точно его невиновность, ты с ним никуда не поедешь?

— Дима, ну конечно, нет! У меня все-таки еще есть голова на плечах, не волнуйся!

— Хорошо… Тебя, может, подвезти куда? Я сейчас в участок поеду, могу добросить куда надо.

— Да не, спасибо, я хочу погулять, погода такая хорошая опять, а мы все по больницам да по театрам заседаем.

— Ладно, тогда на связи! Завтра с утра опять поедем к Светлане. Надо послушать ее версию, ну и про Валеру пусть порасскажет, а то мы как-то временно про него и забыли.

— Да уж, — я кивнула, — тут такие страсти бушуют, что Валера с его букетами — просто детский сад! До скорого, Дима!

Оставшийся день я гуляла, зашла в пару кафешек, чтобы вкусно поесть, старалась проветрить голову, и мне все время казалось, что какая-то важная мысль болтается где-то рядом, но я никак не могу ее ухватить за хвост.

Вечером в отеле я набрала себе ванну и с огромнейшим удовольствием погрузилась в ароматную пену. Я столько прошла за день, что ноги просто гудели от усталости и горячая вода была, что называется, «то, что доктор прописал». Сидя в ванне, я, конечно же, думала об образовавшемся любовном треугольнике. Нет, не обо мне, Алексе и Диме. Алекс окончательно утратил мое доверие после своего рассказа об их вечеринке и в особенности после того, как он небрежно и пренебрежительно отзывался как о Светлане, так и о несчастной, влюбленной в него костюмерше.

Я как раз таки думала о них. Точнее, об Алексе, директоре и Светлане. Кто же кому из мужчин мог решить отомстить? Директор мог действительно попытаться и избавиться от скандальной любовницы, которая его окончательно достала, и насолить Алексу, подставив его с этим секатором.

Алекс мог на самом деле быть отвергнутым мужчиной, который втайне мечтал о приме, но постоянно находился под ее гнетом, а когда удача была готова ему улыбнуться, противный директор обломал ему весь кайф. Тогда Алекс затаил злобу и отомстил Светлане, причинив такой ужасный вред ее здоровью, а директору тем, что сорвал ему такой важный для театра мюзикл.

А может, Виктор Александрович нам сказал не всю правду и все же надеялся грохнуть назойливую Светлану и заодно получить деньги по страховке. Хотя сегодня вроде он уже так разоткровенничался, что даже предложил нам пойти к юристам и изучить страховку лично. Кстати, надо будет завтра предложить Диме так и сделать.

Когда я вылезла из ванны, то почувствовала, как сильно меня разморило, и решила пощелкать каналы, возможно, недолго посмотреть что-нибудь и отправиться в царство Морфея.

Глава 22

На утро следующего дня я по уже сложившейся традиции проснулась около восьми часов, бодрая и в предвкушении вкусного и обильного завтрака. За окном все было серым, я даже удивилась немного, потому что уже успела привыкнуть к солнечному Петербургу и воспринимала его как что-то само собой разумеющееся. Открыв окно, почувствовала свежий, но прохладный ветер и решила, что сегодня наступил день для выхода в свет моей новой крутейшей кенгурухи. Она была ярко-желтого цвета и очень шла мне, вопреки тому, что обычно считается, что желтый цвет блондинок «бледнит». В моем же случае эта кофта лишь подчеркивала золото моих волос, что мне самой очень нравилось. Джинсы, кроссовки, и сегодня пусть будет красная помада! С желтым она смотрелась просто феерически! Я даже какое-то время покрутилась у зеркала — так я сама себе сегодня нравилась! С таким настроением можно и в бой!

Я не стала налегать на кофе, памятуя о том, что, скорее всего, Дима опять привезет нам два больших стакана в дорогу. Когда я вышла на улицу, его машина уже стояла у входа, как и вчера, а он сам ждал меня, прислонившись спиной к пассажирской дверце.

— Ого! Кто эта прекрасная незнакомка? Неужели это великий детектив? Все преступники должны пасть ниц, узрев ее красоту!

— Ха! Ха! Естественно! Мы же едем к Светлане, должна же я хоть как-то соответствовать величию ее палаты, как ты думаешь?

— Конечно, конечно, теперь ты точно там всех затмишь! — Дима шутливо поклонился и распахнул передо мной дверцу машины.

В дороге мы не могли не обсудить вчерашние разговоры с Алексом и директором, у Димы были такие же сомнения, как и у меня.

— Тань, ты поверила Зимину?

— Слушай, ну вообще, как мы уже с тобой обсуждали, представителям наших профессий не пристало верить никому на слово. Но то, что он был очень убедителен, — это факт! Когда он подскочил к своему столику с алкогольными напитками, я действительно подумала, что его сейчас хватит удар. Но вообще, его можно понять. Если он загнан в такой угол Светланой и зависит от жены, то ему сейчас очень и очень несладко. Плюс ты же видел его гонор, представь, как такому человеку «приятно» признаваться в своих грехах двум абсолютно чужим людям, которые везде суют