Старая любовь - новые неприятности - Марина Серова

— Свидетель есть, — неожиданно заявил подполковник.

Я вопросительно посмотрела на Кирьянова, и тот пояснил, кивком указав на диктофон:

— Эта дама дважды выбиралась на крышу, как следует из ее показаний. Так вот, в одну из этих вылазок ее и заметила Евгения Павловна Солодилова.

— Жена Эдуарда Солодилова?! — изумленно воскликнула я.

— Именно. — Подполковник удовлетворенно кивнул. — Как пояснила сама очевидица, заметить ее с той точки, где находилась Осокина, было невозможно. Евгения Павловна расположилась на веранде под навесом, она неважно себя чувствовала, поэтому старалась не отходить от дома, боясь упасть в обморок. Ну а саму Осокину она прекрасно разглядела и после опознала.

Я удивленно посмотрела на Кирю, и тот подтвердил:

— Да, опознание уже было, по всем правилам, с участием нескольких статистов.

— Но, Володь, а как же основания для этой процедуры? — не смогла удержаться я от вопроса.

Кирьянов нахмурился.

— Танюш, мы услышали признание в убийстве, в котором изложены конкретные факты. Кстати, Евгения Павловна сама сообщила нам о том, что на крыше разгуливала Осокина. Вот только она увидела ее уже в тот момент, когда дама решила возвращаться, предварительно оглядевшись, поэтому видно ее было очень хорошо. Но вот того, как Осокина бросала, по ее собственному признанию, птицу в трубу, Евгения Павловна не видела, поскольку вышла на веранду немного позже. — Подполковник несколько смущенно взглянул на меня. — Сначала мы заподозрили твою клиентку, ты уж не обижайся.

— Не обижаюсь, — отозвалась я. — Мне и самой на первых порах приходили в голову мысли о причастности Вероники Георгиевны.

— Евгения Павловна даже чувствовала себя виноватой, что не смогла убедить мужа отправиться к Белорецкому, чтобы тот предупредил… Ну, о том, что у него по крыше какая-то мадам разгуливает.

— А пыталась? — уточнила я.

— В том-то и дело, — развел руками подполковник. — Муж ей ответил, что у него гостит та самая дама, ну то есть твоя Лиховцева, и нечего им лезть в личную жизнь соседа. Ну а потом соседи видели, как Лиховцева мчалась из коттеджа Белорецкого в сторону шоссе, а сам хозяин разгуливал после по двору живой и невредимый. На тот момент. Да и сама Евгения Павловна не раз видела молодую жену Белорецкого, когда та выбиралась на крышу просто сверху полюбоваться на окрестности. Вот она и решила, что теперь и его пассия забралась повыше с такой же целью.

— Значит, Евгения Павловна видела Осокину, когда та выбралась на крышу в первый раз, — удрученно подытожила я.

— Да, все верно, — подтвердил мой печальный вывод подполковник. — Произошла накладка — двух разных дам приняли за одну и ту же. А после Евгения Павловна вернулась с веранды в дом и во второй визит Осокиной на крышу ее уже не видела. Что поделаешь… Ну, если тебя это немного утешит, — продолжал Киря после недолгого молчания, — то в случае с Белорецким Осокиной отвертеться и списать все на аффект уже не удастся. Это было умышленное убийство, заранее спланированное и обдуманное до мелочей.

— И, казалось бы, без какого-либо внятного мотива, — дополнила я.

— А ведь серьезный мотив у Осокиной был, но она о нем не подозревала, — Кирьянов буквально озвучил мои мысли. — Остается лишь констатировать, что ее мотивы — зависть, злоба и ревность…

— Друзья, спасибо, что откликнулись на мою просьбу. — Лариса Аверченкова, стоя посреди своей просторной гостиной, обвела собравшихся печальными светлыми глазами.

— Что ты, Ларочка, это тебе спасибо, что решила собрать всех нас, — немедленно отозвалась Екатерина Геннадьевна Викентьева, и ее немедленно поддержал многоголосый нестройный хор.

Каждый из присутствующих выражал хозяйке свое одобрение. По правую руку хозяйки расположилась чета Солодиловых, причем Эдуард Аркадьевич не отходил от своей жены, седой темноглазой женщины с очень приятным лицом, примерно одних лет с супругом.

Я впервые увидела Евгению Павловну, ту самую свидетельницу, которая помогла окончательно изобличить Осокину. Жена Солодилова держалась приветливо и с большим достоинством. Возле них примостился и Викентьев, который сейчас вовсе не выглядел высокомерным и самодовольным, напротив, он то и дело виновато посматривал на свою жену, сидевшую в глубоком кресле по другую сторону от хозяйки. Сама Екатерина Геннадьевна не удостаивала супруга ни единым взглядом.

Как ни странно, в эту компанию акционеров и их жен вполне органично вписались и мы с Вероникой Георгиевной. Меня приняли как родную, да и к Веронике Георгиевне отнеслись вполне доброжелательно, даже с некоторым сочувствием.

— Что ж, тогда приступим к теме, которая волнует каждого из нас. Не будем лицемерить, — предложила Лариса, и все согласно кивнули почти одновременно.

— Нас ознакомили с завещанием, которое меня, мягко говоря, несколько озадачило, — продолжала Лариса без всякого жеманства. — У нас еще есть время все обдумать, но для себя я уже все решила — я отказываюсь от своей доли в пользу компании.

Лариса вновь обвела присутствующих внимательным взглядом, печаль в котором на этот раз уступила место решимости.

— Поддерживаю, — внезапно отозвался Эдуард Аркадьевич, обняв за плечи свою жену. — Мы с Женечкой вчера долго говорили на эту тему, многое вспоминали, о многом пожалели и решили, что так будет лучше всего.

Он с нежностью посмотрел на жену, и она ответила ему спокойной улыбкой.

— Да, верно, — негромко произнесла Евгения Павловна, — мы отказываемся от своей доли. Думаю, Тема бы не возражал. Компания была и его детищем.

— Я тоже готов отказаться, — присоединился к общей беседе Викентьев, — но мне надо узнать мнение… моей супруги. — Он повернулся к Екатерине Геннадьевне. — Как ты считаешь, Катя?

— Мне ничего не нужно, — сухо отозвалась она, не глядя на Викентьева. — Тебе решать.

— А наша дочь… — начал было он, но Екатерина Геннадьевна тотчас прервала его краткой репликой:

— Нет. Нам ничего не нужно.

— Что ж, — смущенно проговорил Викентьев, — я… Мы отказываемся от нашей доли.

Воцарилось молчание, все словно чего-то ждали. И их ожидания оправдались.

— Я много размышляла о том, как мне поступить, — задумчиво проговорила Вероника Георгиевна, ни на кого не глядя. — Сначала я собиралась отказаться от своего наследства, от дома, который Артемий решил почему-то завещать именно мне. Но потом… мне вдруг пришло в голову, что я не вправе нарушать его волю. Ведь он составил это завещание совсем недавно, почти перед…

Она оборвала свою речь, плотно сжав губы, словно сделав усилие, чтобы не разрыдаться.

— Не волнуйся, Вероника, мы ведь все понимаем, — сочувственно проговорила Екатерина Геннадьевна.

Вероника Георгиевна благодарно кивнула и,