Зеркало Архимеда - Наталья Николаевна Александрова
Цепь натянулась. Якорь намертво вцепился в нос римского корабля, он тянул его вверх…
Вначале все смотрели недоверчиво: неужели можно лебедкой поднять нос военного корабля?
— Рычаги и блоки могут все! — проговорил Архимед, увидев недоверие в глазах Гиппарха. — Дайте мне надежную точку опоры — и я переверну всю землю!
Действительно, цепь натянулась, как струна кифары, и нос корабля поднялся над водой.
Он поднимался выше и выше, и вот уже унирема вертикально повисла над водой, как пойманная рыба на удочке…
Римские легионеры сыпались в воду, как виноградины из перевернутой корзины. Мачта обломилась, как спичка. Унирема трещала, грозя развалиться на части…
— Умный мастер Архимед поймал рыбу на обед! — запел балеарский наемник. — Очень большую рыбу!
— А теперь отпустите цепь! — скомандовал Архимед.
Цепь слетела с барабана лебедки, и римский корабль рухнул в море, по дороге перевернувшись. При этом он развалился на куски, и этими кусками убило многих легионеров. Остальные утонули, увлеченные на дно тяжелыми доспехами.
Греческие солдаты и следившие за сражением граждане Сиракуз разразились победными криками.
— Сделайте так же со вторым кораблем! — распорядился Архимед. — Думаю, вы справитесь. А мне нужно идти… я думаю над куда более мощным оружием! Над оружием, которое поможет нам победить этих заносчивых римлян…
Теперь, при свете дня, Лена увидела на другой стороне прогалины просвет между деревьями, перебежала поляну и обнаружила, что там начинается хорошо заметная тропинка.
Лена пошла по этой тропинке, сначала очень быстро, чтобы как можно дальше уйти от избушки с ее подозрительными обитательницами, потом — в обычном ровном темпе, в котором могла идти сколько угодно. Точнее, столько, сколько понадобится, чтобы выбраться из леса и дойти до обитаемых мест…
Тренер это ее качество тоже отмечал, говорил, что она очень выносливая.
По дороге она обдумывала события минувшей ночи и утра, события, невольным участником или свидетелем которых стала.
Она раскручивала их с конца.
Последнее, что она сделала — утащила пудреницу.
Схватила ее она в порыве злости, чтобы отомстить двум женщинам за то, что против ее воли они втянули ее в ужасные неприятности, чуть не закончившиеся гибелью, и понимая, что эта пудреница для них очень важна…
Теперь же она вспомнила, как при помощи этой пудреницы, точнее, вставленного в нее зеркальца, девица на ее глазах сожгла сперва старую икону, а потом — верхушку сосны…
Лена знала, что, если пропустить солнечный луч через увеличительное стекло, можно поджечь бумагу или что-то такое же горючее. В детстве ее одноклассник Колька Козырев не раз проделывал это в классе, пока его не застукала завуч Елена Борисовна. Ох и влетело Кольке, родителей вызывали, отец его выдрал…
Также Лена понимала, что вместо увеличительного стекла можно использовать вогнутое зеркало определенной формы, учитель физики рассказывал.
Однако поджечь горючее вещество можно только на небольшом расстоянии, а девица своим зеркалом подожгла икону, находящуюся в нескольких метрах от нее, а верхушку сосны — даже в нескольких десятках метров.
Кроме того, луч не просто зажег икону — он в мгновение ока буквально испепелил ее. От иконы осталась только горстка пепла.
Лена когда-то слышала, что существуют лазеры, которые могут сжигать цели на большом расстоянии. Но лазер — это сложное устройство, которому нужно мощное электрическое питание, а тут — обычное маленькое зеркальце, помещающееся в пудреницу…
Да это же грозное оружие!
За этими мыслями Лена не заметила, как прошла пару километров и вышла из лесу на шоссе.
Она огляделась и поняла, что оказалась возле небольшой автомобильной заправки.
На асфальтированном пятачке стояли две или три грузовые фуры, пара полугрузовых пикапов и несколько легковых автомобилей. Рядом с заправочными колонками был стеклянный павильон, где размещался круглосуточный магазин и небольшое кафе. Хорошо бы поесть и хоть умыться, что ли…
Лена по инерции зашла в павильон, прошла к стойке кафе, взглянула на витрину…
При виде выставленных там булочек и бутербродов ее рот наполнился слюной.
Она почувствовала зверский голод.
И правда, последний раз она съела бутерброд, которым угостила ее соседка тетя Дуся, когда они прощались. А энергии минувшей ночью потратила удивительно много…
Лена полезла в карман, но ничего там не нашла, кроме потрепанного паспорта, и обнаружила, что единственная купюра пропала. Вот паспорт в потайном кармане, вот конверт с письмом от нотариуса, а две тысячи — тю-тю…
Не иначе этот толстый мерзавец, пока обыскивал ее, слямзил денежки…
Недобрым словом она помянула похитителей, но тут же вспомнила, что судьба уже отплатила им полной мерой. Точнее, не судьба, а она сама, Лена.
Отчего-то эта мысль ее успокоила.
Вдруг рядом раздался женский голос:
— Ты Лена, что ли?
Она вздрогнула от неожиданности и от той же неожиданности машинально ответила:
— Да…
И только после этого она спохватилась, что ей совершенно не нужно признаваться, кто она такая, и растерянно оглянулась, чтобы понять, кто ее окликнул.
Это была женщина лет сорока. На ней был длинный темный фартук, волосы завязаны банданой. В руках у женщины был поднос с грязной посудой. Женщина эта была Лене совершенно незнакома.
— Тебя Тимур прислал, — проговорила она тоном не вопроса, а утверждения. — Что так поздно-то? Хорошо, посетителей пока нет, а то я бы зашилась — и за стойкой, и в зале, и на кухне Гале помогать… давай уже, включайся.
Лена поняла, что ее приняли за другую, с которой у нее случайно совпало имя. Она хотела возразить, хотела сказать, что она не та, за кого ее приняли, — но незнакомка уже решительно подтолкнула ее к двери за стойкой.
Лена шагнула туда и оказалась в тесной кухоньке, где хозяйничала полная тетка с большими красными руками.
Она смерила Лену сочувственным взглядом и проговорила:
— Я Галя. А ты, значит, будешь Лена?
Лена кивнула.
— Тимур тебя прислал, значит, сказал, что непременно найдет кого-то — и нашел, — продолжала тетя, причем руки ее ловко месили что-то в большой миске.
— Будешь мне помогать, посуду мыть… — продолжала она, — а ты вообще завтракала?
— Не успела, — честно призналась Лена.
— Завтракать надо, — авторитетно сообщила ей Галя. — Завтрак — главный прием пищи… вон возьми там пару бутербродов. Все равно никто так рано не приходит, они только заветрятся.
Лена благодарно кивнула и вонзила зубы в большой бутерброд с ветчиной и маринованными огурцами.
После этого жить стало легче, и она принялась мыть посуду.
Посуды по утреннему времени было мало, она с ней очень быстро справилась и осторожно выглянула в зал, потому что Галя посоветовала выпросить у Ангелины чашку кофе. Ангелина —
