Иоанна Хмелевская (Избранное) - Хмелевская Иоанна

— Честно говоря, это мы делаем то же, что и он! — поправил справедливый Павлик. — Он первый начал.

Бартек возмутился.

— То есть как плохо? Очень даже хорошо у него получается!

Яночка пояснила:

— Нет, тут я поддерживаю поручика. Пусть воры украдут-таки машину, пусть доставят ее на свою базу, и только там их надо хватать. И бандюг переловить, и малины ликвидировать. Сколько же это может продолжаться? А протыкать шины надо только тогда, когда ничего другого уже не остается.

— Выходит, глины о нем не знают. Выходит, он с ними не сотрудничает, — рассуждал Павлик. — Выходит... сам не знаю что!

— Давайте проследим, что он еще сделает, — предложил Бартек.

А пан Вольский продолжал свою прогулку по городу. На улице Новый Свят он дождался автобуса № 116 и доехал до улицы Бонифация. Преследователям удалось незаметно втиснуться в тот же автобус.

— Это его любимая улица, чтоб ему!.. — ругался Павлик, потому что невыносимый старик опять применил свой излюбленный прием и выскочил из автобуса в последний момент. Еле успели за ним!

Но это еще что! В хорошем темпе прыткий старикашка перебежал улицу и на остановке успел вскочить в подвернувшийся автобус, направлявшийся обратно. Однако общественный транспорт — дело ненадежное, и преследователи на следующем автобусе настигли пана Вольского на очередной автобусной остановке на улице Голковской, где тот напрасно дожидался автобуса.

— Он что, так и ездит взад-вперед? — удивлялся Бартек. — И это все его занятие? Может, чокнутый? А что он теперь ждет?

— Сейчас увидим, — ответила Яночка. — И просто не знаю, как поступить, нельзя лезть за ним в автобус, а следующего не дождешься, вон как редко ходят.

— Лезем за ним! — решил Павлик. — Ведь на затылке у него нет глаз!

И когда уже все ехали в автобусе № 159 — пан Вольский вошел в переднюю дверь, преследователи протиснулись в заднюю, — Бартек тихонько спросил:

— А ваш Хабр, случайно, не ясновидящий? Помереть мне на этом месте, если он не первый в этот автобус кинулся! Лучше пана Вольского знал, в каком тот поедет! Ей-Богу, дернулся, как только автобус показался. Как он узнает?

— А он чувствует, — ответила Яночка. — Пан Вольский настроился на этот автобус, а наш Хабр сразу же и почувствовал. Говорю тебе, не собака, а просто брильянт...

— Куда до него брильянту! — презрительно фыркнул Бартек и тем самым почти завоевал сердце девочки.

Пан Вольский доехал до конечной остановки автобуса. Сделав вид, что направляются в противоположную сторону, дети дали ему возможность отойти на порядочное расстояние, после чего незаметно последовали за ним. И стали свидетелями просто невероятной выходки со стороны этого удивительного человека. Сначала они даже не поверили своим глазам, но не может же быть галлюцинации у всех троих одновременно!

Поравнявшись с оградой, за которой в окружении зелени скрывалась какая-то роскошная вилла, старик одним махом перескочил через эту загородку и скрылся в темноте! Остолбеневшие преследователи даже не успели перекинуться словом, как старик так же ловко перелез обратно на улицу и прогулочным шагом направился к автобусной остановке напротив электростанции.

— Провалиться мне на этом месте, если найдется еще один такой старый хрыч! — с невольным восхищением прошептал Павлик, а Бартек убежденно произнес:

— И возможно, больше нас знает, как-никак он в том дворе живет, — продолжала Яночка выкладывать свои соображения, уступив без возражений пальму первенства Вольскому. — Ведь эти бандюги могут встречаться там каждый день, и у него есть возможность выведать все их планы. И тогда он едет куда надо и обрабатывает машину, которую те нацелились увести. Но я считаю, что он плохо делает.

— Теперь ясно, он только представляется паралитиком. Хотелось бы знать, что он там делал! Ничего бы не пожалел...

— Сейчас задаром узнаешь, — сказала Яночка. — Хабрик, песик мой драгоценный, иди сюда...

— Будь спок, она с псом договорится, — сказал приятелю Павлик. — Они во всем понимают друг друга. Жаль, мы так не умеем...

И он подставил спину, вскочив на которую, Хабр перемахнул через загородку, а потом с нее легко преодолела забор и девочка.

Бартек философски заметил:

— Хоть и паскудное время года, а хорошо, что оно есть. Рано темнеет, их не заметят.

Через три минуты девочка с собакой вернулись. Теперь Яночка подставила псу спину, сама же ловко перемахнула через сетку, опершись на столбик, и съехала прямо в руки поддержавших ее двух джентльменов.

— Невероятно! — информировала Яночка. — Там стоит «мерседес», и через полчаса он будет стоять только на ободах.

Поспешая к автобусной остановке по следам пана Вольского, дети на все лады обсуждали невероятное происшествие. С одной стороны, вроде бы подтверждалась версия Павлика о том, что пан Вольский прокалывал шины из спортивного интереса, мания у него такая, но с другой... Если у человека такая мания, на кой ему создавать себе дополнительные трудности? Ездить из конца в конец по всему городу, перелезать через заборы? Дырявил бы себе машины просто на улицах, вон их сколько стоит...

Яночка, разумеется, записала номер пострадавшего «мерседеса».

— Наш поручик спятит от всех этих продырявленных баллонов! — сказала она. — И все время узнавай по номерам владельцев автомашин, то и дело ему подкидываем работку. Наверное, не мешало бы сказать поручику о пане Вольском, но не хочется.

— А почему не хочется? — поинтересовался Бартек.

— Сама хочу узнать, в чем тут дело, — ответила девочка. — Если сама всего не узнаешь, потом он нам только половину расскажет. А о пане Вольском я хочу знать все!

— Ладно, сейчас едем домой и звоним поручику. Он уже должен знать, чем дело кончилось на Бонифация и Жолибоже...

— Трудно в такое поверить, — сомневался Рафал. — Нет, и раньше приходилось кое-что слышать об этих шишках, но чтобы такое...

— Придется поверить, если двое говорят. Поручику можешь не поверить, если сомневаешься, но уж Хабру-то верить можно?!

Все трое сидели в комнате Рафала. Яночке и Павлику без особого труда удалось оторвать от уроков старшего брата. А поговорить с ним нужно было обязательно, события развивались в хорошем темпе, и не исключено, в самом скором времени опять придется прибегнуть к помощи Рафала с его машиной.

— Мы все записываем, ты как думаешь? — сказала Яночка и раскрыла свою тетрадь в клеточку, — Действуем методично, я все аккуратно записываю. Очень помогают нам эти записи, вот, сам посмотри. Видишь, та машина за Секерками и этот «мерседес» на вилле. Вот, читай: «Анджей Липка, замминистра финансов». Пан Вольский его проколол, и думаю, не случайно. Должна быть причина!

— Может, просто его не любит? — предположил Рафал.

— Может, — холодно согласилась Яночка. — И еще не любит... вот, читай — прокурора Вишневского. Его он проколол на Хмельной.

— Помню, это был «форд», — сказал Павлик. — «Форды» меньше крадут.

Яночка продолжала зачитывать свои записи:

— Третий. Продырявил его у «Морского ока». Машина принадлежит какому-то Тадеушу Пурхелю. Пока мы еще не знаем, кто такой этот Пурхель, но проживает он на Садыбе, там такие маленькие домики на одну семью...

— Знаю, — грустным голосом ответил Рафал. — Трущобы.

— Что?!

— Трущобы. Мне кореш говорил, маленькие домики на одну семью в Канаде называются трущобами, в них живут люмпены и прочие безработные из недоразвитых стран. Он недавно в Канаду к тетке ездил, так что видел.

— Ну, ладно, пусть живет в трущобе на Садыбе. Чем занимается, пока не знаем, вот и надо узнать. Выйдет, он, скажем, из своей трущобы, сядет в свою машину...

Рафал пытался какое-то время игнорировать требовательные взоры Яночки и Павлика, но скоро сдался.

— И я, значит, поеду за ним? Здорово, больше вы ничего не придумали? Разрешите обратить ваше внимание на одну мелочь: я все-таки намерен в этом году получить аттестат зрелости. И хотя до экзаменов еще полгода...