Два вида истины - Майкл Коннелли

— Давайте подождем, пока мы не окажемся в штабной комнате, — быстро сказал Кеннеди. — Тогда мы сможем поговорить.

Сото бросила на Босха взгляд, который, казалось, давал понять, что в этом деле она находится под полным контролем окружного прокурора. Босх взял со стола свои ключи и навесной замок, вышел из камеры и с тяжелым лязгом захлопнул металлическую дверь. Ключ от камеры давно исчез, и Босх обмотал велосипедную цепь вокруг прутьев и запер дверь на висячий замок.

Они покинули старую тюрьму и прошли через двор с оборудованием для общественных работ на Первую улицу. Ожидая, пока проедет транспорт, Босх небрежно достал из кармана телефон и проверил сообщения. Он не получил ничего ни от Сото, ни от кого-либо еще до прибытия группы из центра города. Он продолжил запись и положил телефон обратно в карман.

Сото заговорила, но не о деле, которое привело ее в Сан-Фернандо.

— Это действительно твой офис, Гарри? — спросила она. — Я имею в виду, они что, посадили тебя в тюремную камеру?

— Да, — сказал Босх. — Раньше это был вытрезвитель, и иногда мне кажется, что я все еще чувствую запах рвоты, когда открываю её утром. Предположительно, пять или шесть парней повесились там за эти годы. Предполагается, что там водятся привидения. Но там хранятся материалы по глухарям, так что я работаю именно там. В двух других камерах хранятся старые коробки с уликами, так что доступ к ним свободный. И обычно меня никто не беспокоит.

Он надеялся, что подтекст последней фразы был понятен его посетителям.

— Значит, у них нет тюрьмы? — спросила Сото. — Им приходится "сбрасывать тела" в Ван Найс?

Босх указал через дорогу на полицейский участок, к которому они направлялись.

— Только женщины отправляются в Ван Найс, — сказал Босх. — Для мужчин у нас здесь есть тюрьма. В участке. Самые современные одиночные камеры. Я даже ночевал там несколько раз. Они даже лучше, чем нары в комнате отдыха копов, где все храпят.

Она бросила на него взгляд, как бы говоря, что он изменился, если готов спать в тюремной камере. Он подмигнул ей.

— Я могу работать где угодно, — сказал Босх. — И могу спать где угодно.

Когда движение рассосалось, они перешли дорогу к полицейскому участку и вошли через главный вестибюль. Детективное бюро имело прямой вход справа. Босх открыл его ключом-картой и придержал дверь, пока остальные входили.

Офис бюро был размером не больше гаража на одну машину. В его центре находились три рабочих места, плотно расположенные в едином модуле. Они принадлежали трем штатным детективам подразделения: Дэнни Систо, недавно получившему повышение детективу по имени Оскар Лузон и Белле Лурдес, всего два месяца назад вернувшейся из длительного отпуска по ранению при исполнении служебных обязанностей. Стены отдела были заставлены шкафами с документами, зарядными устройствами для раций, кофейным аппаратом и принтером под досками объявлений с расписанием работы и объявлениями отдела. Здесь же висели многочисленные плакаты с объявлениями о розыске и пропаже, в том числе множество фотографий Эсме Таварес, выпущенных за пятнадцать лет розысков.

На одной стене высоко висел плакат с изображением культовых диснеевских утят Хьюи, Дьюи и Луи, которые были гордыми прозвищами трех детективов, работавших в модуле. Кабинет капитана Тревино находился справа, а штабная комната — слева. Третья комната сдавалась в субаренду Управлению судмедэкспертизы и использовалась двумя следователями коронера, область ответственности которых охватывала всю долину Сан-Фернандо и северные районы.

Все трое детективов находились за своими рабочими столами. Недавно они раскрыли крупную сеть автоугонщиков, действовавшую в городе, и адвокат одного из подозреваемых насмешливо назвал их Хьюи, Дьюи и Луи. Они приняли это прозвище как почетный знак.

Босх увидел Лурдес, выглядывающую из-за перегородки своего стола. Он кивнул ей в знак благодарности за предупреждение. Это был также знак ей, что пока все в порядке.

Босх провел посетителей в штабную комнату. Это было звуконепроницаемое помещение со стенами, увешанными досками и мониторами с плоским экраном. В центре стоял стол в стиле зала заседаний с восемью кожаными креслами вокруг него. Комната была спроектирована как командный пункт для расследования крупных преступлений, работы оперативных групп и координации действий в чрезвычайных ситуациях, таких как землетрясения и беспорядки. В реальности такие происшествия случались редко, и комната использовалась в основном как обеденный зал: широкий стол и удобные стулья идеально подходили для групповых обедов. В помещении стоял отчетливый запах мексиканской кухни. Владелец ресторана "Magaly's Tamales" на Маклай-авеню регулярно привозил бесплатную еду для полицейских, и она обычно поглощалась в штабной комнате.

— Присаживайтесь, — предложил Босх.

Тапскотт и Сото сели по одну сторону стола, а Кеннеди обошел его и сел напротив. Босх занял стул в торце стола, чтобы иметь возможность видеть всех трех посетителей.

— Итак, что происходит? — спросил он.

— Ну, давайте представимся как следует, — начал Кеннеди. — Вы, конечно, знаете детектива Сото по совместной работе в отделе раскрытия преступлений. А теперь вы познакомились с детективом Тапскоттом. Они работали со мной над пересмотром дела об убийстве, которое вы вели почти тридцать лет назад.

— Престон Бордерс, — сказал Босх. — Как поживает Престон? Все еще в камере смертников в Кью[2], когда я проверял?

— Он все еще там.

— Так почему вы пересматриваете это дело?

Кеннеди придвинул свой стул поближе, сложил руки и положил локти на стол. Он барабанил пальцами левой руки, словно решая, как ответить на вопрос Босха, хотя было ясно, что все, что касается этого неожиданного визита, было отрепетировано.

— Я работаю в Отделе по обеспечению доказательности обвинения, — сказал Кеннеди. — Уверен, вы о нем слышали. Я использовал детективов Тапскотта и Сото в некоторых делах, которые я вел, благодаря их умению работать с нераскрытыми делами.

Босх знал, что ООДО[3] был новым подразделением, созданным после его ухода из полиции Лос-Анджелеса. Его создание стало выполнением обещания, данного во время жаркой предвыборной кампании, в ходе которой вопрос о работе полиции являлся одним из самых горячих. Вновь избранный окружной прокурор Так Кобаяши пообещал создать подразделение, которое отреагирует на предполагаемую волну дел, в которых новые судебно-медицинские технологии привели к сотням оправданий людей, заключенных в тюрьмы по всей стране. Новая наука не только прокладывала себе путь, но и развенчивала старую, некогда считавшуюся основанием для неопровержимых доказательств, и распахивала двери