Дом с химерами - Иваниченко Юрий Яковлевич

В ответ на недоумённые взгляды Аннушки и ст. лейтенанта, Арсений нехотя согласился, что предположение об электроремонтных или слесарных способностях потомственного купца-миллионщика, тем паче о его некробиотической активности, несколько натянуто. Но унывал недолго.

– А электрик, пропавший в 72-м?! – нашёл он другую подходящую кандидатуру. – Помните, взяв у Никитичны табуретку, он пошёл ремонтировать электрощит и в результате оказался в дренажном колодце, где и помер, чем-то крепко пришибленный? А где у нас находятся электрические щиты со времён Боборыкина? Правильно, по ходу лифтовой шахты! – восторжествовал капитан.

– Но… – начал было Кононов, однако Арсений его перебил тоном, не терпящим возражения.

– Мог он случайно чего-то не то замкнуть? Мог. Могло его при этом пришибить кабиной лифта? Могло.

– Очень теоретически, – покачал головой Ильич. – Для этого ему надо было высунуться в лифтовую шахту по меньшей мере по пояс…

– А он и высунулся! – ахнула Аннушка. – Я, когда простукивала стену в подвале, обратила внимание, что кладка под электрощитом более поздняя.

– Что и следовало доказать! – снова дёрнул Арсений скобу люка. – А работники ЖЭКа заделали дыру ничтоже сумняшеся, даже аукнуть в неё поленились.

– Ладно, это во-первых, – неохотно соглашаясь, напомнил Ильич.

– А во-вторых, – закряхтел капитан, выдирая чугунный люк из пазов в бетонном полу, и упал перед чёрным провалом. – Ну, не за брильянтами же её прабабушки – гулящей алкоголички – сюда спецназ полез?

Своевременные мысли

Дело было той, прошлой ночью, когда Аннушка увидела тут неизвестных милитаристов, а не когда пришла в подвал дома Шатурова с операми и сантехником. Раньше.

«А зачем?.. – в который раз задавался вопросом майор Урусбеков и не находил ответа. – Зачем в таком, нехитром, в общем-то, деле понадобился спецназ ЦСН?»

Голос разума ничего не мог ему подсказать на это, тогда как бдительная задница, эта провидица майора ФСБ, побывавшая в стольких переделках, чувствовала и прямо-таки вопияла: «Не всё так просто, как кажется на первый взгляд».

Ведь на первый взгляд всего только должны были они найти некий тайник, якобы обнаруженный некоей студенткой архитектурного института, что будто бы выяснили следившие за ней оперативники. Совершеннейшая чепуха, как для спецназа департамента противодействия экстремизму, это ж тебе не гнездо террористов-фундаменталистов брать: «Руки вверх! Отпустите заложниц!» Но: «В свете последних событий…» – многозначительно пояснили ему на Садово-Спасской.

В свете этих самых событий дом Шатурова был второй день на осадном положении, оцепленный по периметру и блокированный пунктами проверки документов. Даже жильцы в соседних подъездах маялись, пока доказывали, что дома дети не кормлены, утюг не выключен. Так что к истории о девчонке, собравшейся тут искать какие-то тайники, майор отнёсся довольно скептически: «Где там искать? Мышь не проскочит». Но, когда майор увидел шахтёрский огонёк в темноте тоннеля и понял, что не мышь, а целая студентка проскочила-таки! – то удивлённо открыл рот. И ещё большим уважением проникся, когда, преследуемая капитаном Дубининым, девица лихо сиганула от него в переполненный канал Пресни. На этакий кульбит и его бойцы решились не сразу – мало ли что плавает в древней канализации, по прошествии стольких лет?

«Ну да это всё равно что сиганула, – подумав, махнул рукой майор Урусбеков. – Раз уж там, наверху, в курсе, кто эта девица такая и чего ей надобно, то найдут. Главное, что она вывела нас к этой дыре, помеченной диггерскими пиктограммами. Что бы оно ни было, оно тут…» – пришёл к выводу майор, заглядывая в отверстие в кирпичных сводах над головой, и в силу привычки махнул от бедра ладонью, типа: «Заходим!»

Никто из его подчиненных в темноте не шелохнулся. Во мгле подземелья, и тем более под водой, никто не видел майорских руководящих и направляющих жестикуляций. Собственно, поэтому и умудрились бойцы Урусбекова потерять объект, за которым следили со дна подземной реки. Как следствие, группа была дезориентирована и дезорганизована.

Пришлось Тимуру перейти с языка жестов на радиокоманды. Несправедливо полагая, что, кроме «своих», никто их не услышит…

Подсадив поочерёдно всех своих подчиненных на канат альпинистской обвязки и препроводив вверх по колодцу, майор поднялся следом, перебирая подошвами ботинок кирпичную кладку. Нашёл в ней пролом, ухнув двумя ногами в пустоту, и удовлетворённо вытер вспотевшее под противогазом лицо тыльной стороной ладони: «Определённо, сюда именно и стремилась девица, которую они вспугнули в тоннеле. Что ж, посмотрим, что здесь такого, что только спецназу ЦСН доверить можно…»

О содержимом тайника ему ничего внятного не сказали. Петр Андреевич на Садово-Спасской только страшно круглил глаза и трагически закатывал их к потолку, дескать, «в Кремле никто не спит, разве что кроме … ситуация деликатная…»

Но с чего бы такой переполох, генерал так и не сказал, мол, «сами увидите».

«То-то и оно… – поддакнула самая предусмотрительная часть тела Тимура Урусбекова. – Увидим».

Глава 21. По горизонтали и вертикали

– Чёрт! Знал бы, что опять сюда занесёт, переоделся бы, – в который раз посетовал капитан Точилин, обтирая кожаным регланом кирпичные стены тоннеля.

Парапет вдоль подземного канала Пресни был таким тесным, что без поцелуя не разминешься…

– Тихо! – шикнула Аннушка, остановившись. Приподняв ухо вязаной шапочки, вслушалась во тьму, оставленную позади, за спиной. – Если только у меня не паранойя, то нас снова преследуют, – прошептала она.

– Не обобщай, – проворчал Арсений. – Меня, допустим, спецназ ФСБ ещё никогда не преследовал. – Но тем не менее тоже прислушался. Ничего… Только подземная река всхлипывала и вздыхала в бетонном ложе. – У тебя паранойя, – решил он через минуту напряжённой тишины.

Но решение его не было окончательным. По крайней мере, чтобы утвердиться в диагнозе, поставленном Аннушке, он встал на колени и втащил на узкий парапет матрас истлевшего в хлам дивана. Ржавый, скрипучий, с торчащими во все стороны пружинами и гнилой стружкой. Его как раз прибило к парапету течением.

– То, что надо. Если кто-то идёт за нами, наверняка зацепится, вспомнит о матушке, – пояснил он свои действия девушке, укладывая матрас вдоль парапета, чтобы его нельзя было ни обойти, ни перепрыгнуть с ходу. – Идём…

Они уже были под отверстием дренажного колодца, где их поджидал Пахомыч, успевший приладить к скобам верёвку, предусмотрительно взятую из своего обиталища, когда эхо донесло из чернильного мрака тоннеля:

– Твою мать! – отчетливо, и сразу же следом шумный всплеск воды.

А секундой спустя отозвались и другие голоса:

– Мать твою! Мама! Ой, мамочки… – словно загалдели наперебой вестовые, бегущие с сообщениями о приближающемся противнике.

– Ну-с голосуем, товарищи? – лязгнул затвором пистолета ст. лейтенант Кононов. – Кто за то, чтобы поторопиться? И кто за то, чтобы подождать и объясниться?

– Ждать не будем, – махнул рукой капитан, но другой рукой всё-таки переложил табельный «макаров» из наплечной кобуры под регланом под кардиган, за пояс. – Пока они в темноте разберутся, кто есть кто, перестреляют всех. Давай, Пахомыч. Потом Анна и я. Кононов – прикрываешь.

Все подняли головы к чёрной дыре в буром кирпичном своде.

– «Terra incognita» – озвучил общую мысль сантехник-географ.

Там, над их головами

То, что обещал показать ему генерал, говоря «сами увидите», Урусбеков увидел по истечении суток, если верить светящимся стрелкам командирских часов. Но, как бы он ни заждался хоть какого-то результата их бесконечного путешествия подземельем дома Шатурова, ни истомился во мраке неизвестности, – виду не подал. Побоялся, его подчинённые не поймут, а если поймут, то неправильно…