Элита. На дне класса - Замора Абриль

Горка заметил, что на простыне есть красные пятна, Паула смутилась, но он снял груз с ее души и сказал, что придумает какое-нибудь оправдание. Постепенно они начали говорить о всяких глупостях, фривольничать и смеяться, особенно когда от сообщений Жанин их телефоны просто раскалились, как будто нашим героям было только четырнадцать лет.

Чем вы занимались? Что вы наделали?

Вы что, трахались?

Я имею в виду… вы целовались.

Я все видела, фу!

Ну? Расскажите мне! Я вас ненавижу, у меня есть все основания вас ненавидеть.

Где вы это сделали?

Как далеко зашли?

Вы пользовались презервативом?

Последний вопрос заставил парочку прекратить глупо хихикать, и наступила утренняя похмельная неловкость.

– Мне пора, – прошептала Паула, вставая и оглядывая пол в поисках майки.

Потом Паула нашла ее и понюхала: от ткани воняло табаком. Горка предложил девушке свою футболку, но она заявила, что не знает, как объяснить это маме, когда вернется домой, тем более, ее уже ожидает хорошая взбучка – ведь она отсутствовала целую ночь и не предупредила родных. Тем самым она дала парню понять, что случившееся – его вина.

Паула закончила одеваться, но Горка не хотел, чтобы она покидала его дом. Он должен сказать ей, что влюблен в нее… или это прозвучало бы странно? Он был не очень умен, не особо прилежен, но и не трус, и ему совсем не хотелось мучиться сомнениями, так что он предпочел перебросить мяч на ее сторону.

Когда девушка попрощалась, махнув рукой, и уже собиралась открыть дверь, он спросил:

– И что теперь?

Паула посмотрела на него, не совсем понимая, что он имеет в виду, но вдруг ее лицо побелело, словно она была сестрой Эдварда Каллена[19], и предпочла ответить, пока Горка не сказал чего-то такого, с чем они оба потом не смогут справиться и что, возможно, испортит их отношения.

– Горка, молчи, давай не будем дурить. Кстати, я не собираюсь ныть и причитать о том, что мы совершили ошибку, это же нечестно по отношению к нам обоим. Мне было очень хорошо, и я отлично провела время, правда. Поэтому стереотипную фразу про ошибку от меня не жди. Спасибо тебе за то, что ты сделал, это было мне просто необходимо, и я чувствую себя освобожденной. Но мы оставим все в прошлом и сменим тему, и не говори, что я тебе нравлюсь и ты втюрился в меня, это ни к чему не приведет. Мы приятели, ты и я, учимся в одном классе, и будет лучше, если мы ничего не будем портить. Ладно?

– Ну и хрен с тобой, но ты все равно мне нравишься, – сказал он.

– А мне ты – нет, дорогой. То есть очень нравишься как друг и все такое, но я не испытываю к тебе особых чувств.

– Никто бы так не подумал, зная, что ты отдалась мне сегодня ночью…

Внезапно Паула поняла, что у нее есть два варианта. Первый, и, вероятно, тот, который выбрала бы прежняя Паула, – улыбнуться, заткнуться и покончить с этим. И второй – сказать Горке, что на самом деле, если она и отдалась, как он выразился, то исключительно потому, что она мечтает о другом парне, который ей действительно нравится, к которому у нее есть чувства. Ответ будет несколько жестоким, но как знать? Возможно, новая Паула устала от роли хорошей девочки.

– Слушай, ты можешь подумать, что все неправильно, но это же здорово, что я откровенна с тобой, Горка. Я круто провела время, но не была с тобой. Я имею в виду, я находилась в другом месте и с другим человеком, целовала не тебя, прикасалась не к тебе… Конечно, сказанное звучит очень жестоко и похоже, что я воспользовалась тобой, как, впрочем, и ты мной. Наверное, ты тоже мечтал о ком-то еще.

– Нет, я просто думал о тебе. Ладно, понял.

– Не сердись, пожалуйста, я не хочу причинить тебе боль.

– Ты мне не сделала ничего плохого, – умоляюще пробормотал Горка, глядя на нее.

– Нет, правда. Ты был мил со мной… Сначала ты меня немного удивил, я чуть не влепила тебе пощечину, но потом сдалась. От твоих поцелуев… голова пошла кругом. Но я влюблена, Горка, безумно, в мальчика, который даже не обращает на меня внимания, но что поделать… Мне не хочется говорить об этом, а тебе, я думаю, не хочется слушать. Спасибо за все, не сердись. Увидимся в школе в понедельник.

У парня были варианты ответов, однако он не знал, что сказать. Поэтому Горка поступил так, как делал всегда, когда чувствовал себя не в своей тарелке: он промолчал.

Для Жанин вечеринка не стала чем-то выдающимся. Хотя лучше уж так, чем вспоминать позже, что ты выставила себя на посмешище, танцуя как дура перед одноклассниками и болтая жуткие глупости. Но, несмотря на то, хороша вечеринка или плоха, похмелье всегда одинаково.

Не имело значения, что Жанин пила накануне, насколько ужасной или насколько потрясающей была тусовка: ни ибупрофен, ни витамин B12, ни странные домашние средства вроде стакана молока перед сном не избавляли от головной боли и желания есть всякую дрянь. Ничего. Все безрезультатно.

В воскресенье она лежала в постели. Сначала порисовала в айпаде, пролистала несколько томов манги «Сакура – ловец карт»[20] и написала друзьям по вотсапу, чтобы узнать, переспали ли они. Все произошло очень быстро, но она видела, как Горка подошел к Пауле, поцеловал, а она позволила ему это сделать, затем они взялись за руки и покинули вечеринку. Жанин это казалось странным, почти кровосмешением, и она чувствовала себя растерянной.

Ни Паула, ни Горка никогда прежде не проявляли друг к другу интереса, поэтому Жанин ничего толком не понимала. Например, если вы смотрите «Игру престолов» и внезапно Джон Сноу и Серсея начинают кувыркаться на вершине Стены. Это не соответствует ни сюжету, ни духу сериала. Отсюда и происходило недоумение Жанин. Но сколько бы она ни настаивала, ответа пока не получала.

Она предполагала, что, прокувыркавшись всю ночь словно кролики, они будут без сил и даже не проверят мобильные.

Она встала и в пижаме слонялась по дому без особой цели, пока мама не перехватила дочь на кухне, в тот момент, когда та собиралась открыть зеленый пакет с чипсами «Доритос».

– Милая, не ешь всякую гадость. Одевайся, мы скоро уходим.

Жанин совсем забыла об этом. Сегодня праздновали день рождения ее матери, и по традиции вся семья собиралась где-нибудь пообедать. Вернее, не где-нибудь, а в конкретном месте. Они всегда посещали «Палочки для еды», франшизу азиатской кухни с конвейером, на котором находятся тарелочки и мисочки, которые потом громоздятся пустыми на столе. Родители любили поесть, братья тоже. Несмотря на то что, будучи очень богатыми, они могли посетить любой дорогой ресторан с отличным дегустационным меню, они любили забегаловку в торговом центре, и это была своего рода классика.

Они пели «С днем рождения тебя» и объедались овощными мини-роллами и суши нигири с несколько подозрительно выглядящим лососем, но соевый соус превращал каждое блюдо в праздник.

В таких заведениях столики часто стоят напротив окон, своеобразных витрин, вот и менеджер счел уместным посадить семью именно туда, потому что не сомневался – эти гости помогут поддержать репутацию ресторана. И действительно, они ели так, как будто завтра уже не наступит никогда, поднимали тосты и дарили цветы виновнице торжества, поскольку сегодня был особенный день. С другой стороны, сидеть у окна хорошо и по другой причине: хотя чужие люди и смотрят, как вы едите, вы тоже можете наблюдать за тем, что происходит в торговом центре.

По воскресеньям магазины открыты, и это означало, что темы для досужих разговоров никогда не закончатся. В один из таких оживленных моментов, когда стол был переполнен опустевшими тарелками, Жанин заметила, как второгодник Марио, который омрачал ее существование, выходит из игрового зала, где вдобавок продавались и какие угодно игры. Правда, издалека парень выглядел почти на тридцать, кроме того, на нем был вязаный кардиган (с утра похолодало), зато своим поведением и внешним видом производил впечатление настоящего джентльмена.