Молчание матерей - Кармен Мола
«Сесилия… Если ты смотришь это видео, значит… значит… Не пытайся искать меня, так будет лучше для нас обоих, поверь. Мне нелегко рассказать тебе правду, но я должен, хотя ты, наверное, меня возненавидишь. Когда я брался за эту работу, я и представить себе не мог, чем все закончится. Я не лгал тебе, когда говорил, что это задание на шесть-семь месяцев, а потом мы снова съездим в Новый Орлеан. Я надеялся, что мы осуществим все наши планы. Ты знаешь какие: завести детей, двоих или даже троих. Найти в Сарагосе спокойное место. Но все вышло иначе. Месяцы превратились в годы, и я… чувствовал, как мы отдаляемся друг от друга. Нет, я не пытаюсь переложить ответственность на тебя. Ты всегда оставалась той женщиной, в которую я когда-то влюбился… Но я изменился. На этой работе рано или поздно начинаешь терять ориентиры, перестаешь узнавать себя в зеркале, а потом забываешь, кем был раньше… Ты видела: когда я приезжал домой, мне не терпелось снова уехать… потому что, сам не знаю, как так вышло, но мне стало казаться, что моя настоящая жизнь – та, другая. Это случилось, и пути назад нет. На этой работе я… я познакомился с девушкой. И влюбился, Сесилия. Трудно объяснить, с чего все началось, да и вряд ли тебе захочется слушать. Но она беременна, и я… хочу быть с ней. Я хочу, чтобы она родила мне дочь. Осталось совсем немного, несколько недель. Я мог бы просто исчезнуть, но, думаю, я должен хотя бы попытаться объяснить тебе, что произошло. Дать тебе повод возненавидеть меня и начать жизнь с чистого листа. Мне жаль, что так получилось, Сесилия. Я очень любил тебя. Надеюсь, ты еще будешь счастлива».
Эскартин замолчал и приблизился к камере, чтобы выключить запись.
– Недурно: бросаешь жену по видео и между делом сообщаешь ей, что другая ждет от тебя ребенка. Да он заслужил все, что с ним произошло.
– Перестань, Марьяхо, – шикнул на нее Сарате.
– Ребенок должен был родиться через несколько недель. То есть плод был почти доношен, – размышлял Буэндиа. – Марьяхо, сможешь установить, когда сделана запись? Надо понять, когда вырезали плод.
– Но где же мать? – Ордуньо нервно шагал по переговорной – он не любил офис. – Тело Гильермо даже не пытались спрятать. Почему же мы до сих пор не нашли мать?
– Эскартин познакомился с ней на работе. – В голосе Сарате звучал адресованный Элене упрек. – Значит, только Рейес может добыть информацию об этой женщине в бригаде Вильяверде.
– Да, пожалуй. Но и мы не будем сидеть сложа руки. Марьяхо, поищи мексиканок, которые ходили в женскую консультацию, а потом резко прекратили.
– По имени Серена, – добавил Буэндиа.
Дверь открылась, и в переговорную вошел Рентеро. Он молча кивнул в сторону кабинета Элены, приглашая инспектора следовать за собой.
– Как тебе взбрело в голову отправить туда мою племянницу?
Элена даже не успела закрыть дверь кабинета, чтобы остальные не слышали возмущенных криков Рентеро.
– Твоя племянница работает под моим началом. Мне нужна информация о том, чем занимался Гильермо Эскартин. Ты мне ее не даешь, поэтому приходится искать другие пути.
– Думаешь, я от тебя что-то скрываю? Я не спорю, внедрить туда своего человека – разумное решение, но почему ты не выбрала кого-то другого? Ордуньо, Сарате?
– Рейес – лучшая кандидатура. Кстати, она очень довольна новым заданием.
– Сарате не справился бы? Ну конечно. Ты боялась, что он снова потеряет над собой контроль.
– Мы вроде говорили о Рейес.
Рентеро понял, что затронул больную тему. Он вздохнул, поправил галстук и уселся в кресло.
– Что там, в этой бригаде? Ты уверена, что Гильермо занимался ими?
– Это какая-то банда рэкетиров, по-видимому, они держат в страхе весь район. Тех, у кого легальный бизнес, но особенно тех, у кого нелегальный. Выжимают из них все соки. Даже название себе придумали: Отдел.
По лицу Рентеро словно пробежала судорога. Он встал и отвернулся к окну, за которым по улице Баркильо спешили прохожие. Откуда-то доносился шум стройки.
– В чем дело, Рентеро? Ты слышал о них раньше?
– Нет-нет. – Когда комиссар обернулся, его лицо разгладилось, и он улыбался. – Думаю, я просто старею и все сильнее переживаю за Рейес.
Глава 15
Во время первого совместного патрулирования Фабиан не позволил Рейес вести машину.
– Еще одно правило: за рулем я. Всегда. Кстати, ты же пила соль-и-сомбру! Если тебя остановит полиция и попросит дунуть…
– Я смотрю, тут у вас много правил.
– Да, и все обязательны к исполнению. Для краткости можно свести их к одному: я командую, ты слушаешься. Какие-то проблемы?
– Нет, пока никаких.
– Давай и дальше в том же духе. Я покажу тебе Вильяверде. Похоже, ты тут не бывала. Небось никогда не выезжала за пределы богатой Саламанки? А сама где живешь, в Эль-Висо?
По спине Рейес пробежал холодок. Она постаралась скрыть страх и замешательство за улыбкой. Фабиан просто угадал, или они пробили ее по своей базе?
Рейес заранее выучила названия пяти кварталов Вильяверде: Лос-Анхелес, Лос-Росалес, Сан-Андрес, Бутарке и Сан-Кристобаль, но Фабиан не упомянул ни одного из них. Вместо этого он говорил о Нижнем и Верхнем Вильяверде, Орокьете, Эспинильо, Баррио-де-ла-Плата, Колонии-Маркони…
– Со временем побываешь везде, – объяснял Фабиан. – Где-то тишь да гладь, а кое-где лучше держать ухо востро. Особенно в парках. Осторожнее с бандами латиносов: они работают по всему Мадриду. У нас промышляют парни из Тринидада и «Доминиканцы». Когда они встречаются, лучше оставаться в стороне. Еще есть «Латинские короли», но их мало, и «Ньетас» – эти в основном в Пуэнте-де-Вальекас тусуются, сюда не суются. Тебе придется разобраться, кто есть кто. Объясню потом, как их не перепутать.
– Они все в наркобизнесе?
– Что подвернется, тем и занимаются, больше по мелочи. В Лавапьесе, сама знаешь, наркоту крышуют турки и африканцы, они давно там обосновались… А у нас за главного один черный козел из Сенегала, но про него я тебе потом
