Молчание матерей - Кармен Мола
– Что вы имеете в виду под «самым высоким уровнем»?
– Лучше не будем об этом.
– И при чем тут Моника?
Бельтран признал, что некоторое время назад потерял голову из-за Моники. Он был женат и не гордился этой связью, но не смог устоять перед ее чарами. Он познакомился с ней в кафе на улице Галатеа, а позже узнал, что она жила неподалеку. Судья слишком доверял любовнице. Они встречались в «Пети-Паласе», и однажды он застал Монику за просмотром своих рабочих документов – она рылась в его портфеле. Так Суза узнала о существовании фермы Лас-Суэртес-Вьехас и о том, что она принадлежит мексиканцу по имени Ригоберто, который также владел борделем в отеле «Торребуэна».
Сарате не удавалось сосредоточиться на монологе судьи. Тридцать лет назад, сказал Бельтран. Тридцать лет назад он решил добраться до самой верхушки, но совершил ошибку. Неужели судья Бельтран стоял во главе расследования, в ходе которого погиб Эухенио Сарате?
Судья тем временем рассказал, что Монику интересовали только деньги; она пыталась шантажировать его при помощи компрометирующих фотографий. Та, с пенисом, – пустяк, на ней нет его лица, но были и другие.
– Я рассказываю вам все это, инспектор Бланко, чтобы вы поняли: в этой истории я не злодей. Да, я совершал ошибки, а кто их не совершал?
– Вы расследовали дело «Мирамар»?
Элена непонимающе посмотрела на Сарате. Бельтран, казалось, тоже был озадачен.
– Так называлось мое первое дело.
– Почему вы закрыли его, не вынеся приговор?
– Сарате, о чем ты? Что еще за дело «Мирамар»?
– Я не закрыл его. – Судья проигнорировал вопрос Элены. – Меня отстранили.
– Гильермо Эскартин – не единственный агент, погибший в ходе вашего расследования. В девяносто первом по вашему распоряжению под прикрытием работал еще один полицейский. В официальном отчете говорится, что он погиб во время облавы на наркоторговцев, но это неправда. В это не верил даже Вальес, сотрудник, который составлял тот отчет. Дело отправили в управление собственной безопасности, и через некоторое время о нем забыли… Так же, как вы пытаетесь забыть о гибели Гильермо Эскартина.
– Иногда приходится мириться с поражением и готовиться к следующим битвам.
– Вы помните, как звали того полицейского? Или его имя вы уже забыли?
– Сарате, ради бога… Что происходит?
Анхель вдруг подскочил к судье и схватил его за грудки.
– Я вызову охрану! Отпустите меня!
– Как звали того агента?
Элена попыталась оттащить Сарате от Бельтрана, но он оттолкнул ее и швырнул судью на стол. Оторвавшиеся от рубашки пуговицы застучали по полу.
– Его звали Эухенио Сарате. Это был мой отец. Кто его убил?!
– Если хочешь жить, прекрати задавать этот вопрос!
Сарате был вне себя. Он не слышал ни криков Элены, ни шума, поднятого охранниками, – в конце концов тем удалось вытолкать его из кабинета. Последнее, что увидел Анхель: судья Бельтран сидит за столом в рваной рубашке, закапанной кровью, и с разбитой губой. Ярость захватила Сарате целиком. Он не мог ни говорить, ни думать и рвался обратно в кабинет, чтобы избивать Бельтрана до тех пор, пока тот не скажет, кто убил его отца.
– Да что с тобой такое, ты совсем рехнулся?! – негодовала Элена. – Ты все запорол! Бельтран наконец заговорил, а ты набросился на него!
Сарате шагал туда-сюда по тротуару, сжимал и разжимал кулаки, не поднимая глаз от земли и прерывисто дыша. Рядом кипела обычная городская жизнь: таксист кричал на курьера, обогнавшего его справа, мальчик пинал дверь дома, а его усталый отец молча стоял рядом, из магазина одежды доносилась электронная музыка.
– Мне пришлось пообещать, что мы будем хранить в секрете его отношения с Моникой, иначе он отправил бы тебя в тюрьму, слышишь, Анхель? Из-за твоего идиотского припадка единственный человек, который мог помочь во всем разобраться, больше не скажет нам ни слова.
– Он мерзавец. Бельтрану плевать, что будет с агентами, ему нужна только слава, вот почему он хочет довести это расследование до конца…
– Что ты несешь? Он тридцать лет борется с коррупцией в полиции.
– И ты в это веришь? – Он наконец остановился и посмотрел Элене в глаза.
– Мы пешки, Сарате. Смерть Эскартина – кошмар, как и смерть твоего отца. И если что-то случится с Рейес, это тоже будет кошмар. Но все трое – полицейские, они знали, на что идут: это тяжелая работа, на которой приходится рисковать жизнью.
– Кому и зачем было нужно, чтобы они умерли?
– Мы вряд ли это узнаем, разве ты не понимаешь? Убить человека нетрудно, трудно доказать, что его убили.
– Мне не нужны доказательства, мне достаточно знания.
Сарате постепенно приходил в себя. Он заметил на костяшках пальцев кровь Бельтрана, поднял руку и показал ее Элене.
– Пускай меня выгонят из полиции, мне все равно. Не надо было тебе меня останавливать.
– Но мне не все равно! Я не хочу, чтобы ты спустил свою жизнь в унитаз. Иди домой, Анхель, выспись. Я поговорю с Рентеро и попробую снова подступиться к Бельтрану. Он нам нужен. Дай мне доделать эту работу.
– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я не пытался найти убийцу своего отца? Как бы ты поступила на моем месте?
– Я хочу, чтобы ты немного подождал. Я помогу тебе. Если ты позволишь, я буду рядом, и вместе мы со всем разберемся.
– Я не хочу ни к чему тебя принуждать.
– Но я хочу быть с тобой. Лучше бы нам никогда…
Анхель знал: Элена не осмелится закончить эту фразу. Он тоже не смог бы высказать всего, что чувствовал. В голове крутились слова попсовой песенки: какой смысл жить, если рядом нет ее? Он подошел к Элене и поцеловал ее. Она обняла его. Слишком многое им нужно было обсудить, и оба это знали. Сарате шепотом попросил прощения и пообещал ничего не предпринимать, пока Элена не задержит Виолету и не выяснит, кто нанял Бласа Герини. Элена прижалась щекой к его груди, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Наверное, те думали, что они расстаются навсегда, или только что дали друг другу какую-то клятву, или пережили тяжелое событие…
Сарате поймал такси. Элена поцеловала его на прощание и еще раз попросила, чтобы он шел домой. Анхель пообещал, что так и
