Шантажистка - Алевтина Ивановна Варава
А никто уж точно не доверится адвокату, чья малолетняя дочь разводит людей на бабки сексуальными скандалами. Лена прекрасно это поймёт. И оставит меня в покое.
Она оставит меня в покое!
В лицей я приехал к концу пятого урока. На занятия, которые должен был сегодня проводить сам, организовал замены с помощью Тамары. Я имею полное право на личные обстоятельства и ни перед кем не должен оправдываться.
Но как же мне не пришло в голову поставить на зарядку в машине старый телефон? Пока я кромсал грамоты, там набежало только сорок восемь процентов.
Результат рукоделия показался удовлетворительным на четвёртой попытке. Ещё полчаса я тренировался прилаживать к отверстию телефон. Зато догадался подключить его к пауэрбанку прямо на выбранной полке. И полностью отформатировал карту памяти на сто двадцать гигабайт. Убедился, что места хватит больше чем на два часа непрерывной съёмки.
Раз пять проверил свою ловушку. И остался доволен.
Насколько я боюсь предстоящего разговора, стало понятно, когда потребовалось вызвать ученицу Семёнову в мой кабинет.
Я не мог придумать предлог. Не мог придумать начало своего монолога.
Нужно, чтобы она подробно проговорила всё то, что сотворила в моём кабинете вчера днём. Нужно, чтобы она вообще пришла. Ведь мерзавка вознамерилась получить деньги на карту, прибавив в моё «личное дело» ещё один изобличительный перевод.
Чёрта с два я повторно наступлю на одни и те же грабли!
Нельзя слать ей СМС, которые можно будет использовать против меня.
«Наверняка девчонка страшно боится», – подбадривал я себя.
Она не сможет даже глаз на меня поднять, и очень не захочет идти в мой кабинет. Конечно, она тоже не спала всю ночь. С трудом высидела уроки. Издёргала себя. У неё натянут каждый нерв, как и у меня.
Но я придам Лене уверенности. Я похвалю её. Буду ею восхищаться. Заставлю зазнаться в край. Гордиться собой, этими блестящими достижениями, гениальным планом. Уверен, что её распирает от желания похвастаться. Ей страшно, но она в восторге от самой себя.
Ей ничего так не хочется, как с кем-то поговорить о своём успехе. Растолковать, как она умна.
Она бы не растрепала всё это подружкам. Значит, я единственный, перед кем можно будет распустить хвост.
Если я развею страх, который она просто не может передо мной теперь не испытывать.
Она у меня в руках.
Почему же я сам так трясусь?!
Когда время начало поджимать, пришлось велеть Тамаре послать за Семёновой без объяснения причины. Главное, покончить с этим поскорее. Я могу вызывать учащихся в свой кабинет. Я, в конце концов, директор лицея. Мало ли какие возникли вопросы. Тем более, вчера она сама ко мне приходила. Может быть, я что-то решил по её обращению.
И вообще, это не Тамарино дело.
Надеюсь, Маша не спросит вечером, что мне понадобилось от её одноклассницы.
Внезапная мысль чуть не выбила меня из колеи. Ведь Семёнову сейчас отзовут с урока. Нужно что-то заранее придумать, на всякий случай. Потом, потом, сейчас главное – не отвлекаться.
Всё сделать правильно.
От успеха буквально зависит моя жизнь.
* * *
Лена вошла в кабинет и воровато огляделась. Посмотрела на меня вызывающим взглядом. Поразительно, она вообще не стесняется из-за того, что сделала! Удивительная бестия.
Впрочем, так даже лучше.
– Садись, – попросил я, кивая на стул напротив моего широкого стола. Так мы оба оказывались в кадре.
Кроме камеры в углу, я включил запись на телефоне, и даже на диктофоне, который купил около одного из банков. Последний спрятан за диваном. На случай если она опять усядется там. Я установил камеру так, чтобы и диван попадал в объектив, хотя при таком варианте, конечно, выйдет хуже.
Я был предельно напряжён.
Лена подошла и села напротив.
Нужно было усыпить её бдительность, и я достал толстую стопку пятитысячных купюр, перетянутую резинкой. Положил между нами.
– Пересчитывать будешь?
Она мотнула головой.
– Ты знаешь, что за шантаж можно попасть в тюрьму? – спросил я, сверля её взглядом.
– Я несовершеннолетняя, – напомнила Лена.
Она вообще способна испытывать смущение?
– Значит, у твоей мамы могут начаться серьёзные неприятности, – терпеливо продолжил я, осторожно подбираясь к своей ловушке. Моё сердце колотилось, как бешеное, руки пришлось спрятать под столом, потому что они неприлично дрожали. Хотя я проглотил пригоршню таблеток валерианы из аптечки. – Ты подумала о своей матери, Лена?
– Мама говорит, что девочка должна уметь о себе позаботиться.
– Боюсь, что ты неправильно её поняла. – Я старался быть с ней максимально серьёзен, как со взрослой. Притом озвучивать вещи, которые выведут из себя любого подростка. Мне нужно было, чтобы Лена взялась доказывать, какая она крутая. – Эти деньги мне пришлось одолжить, – продолжил я.
Лена кивнула.
– Больше у меня нет. Ты это понимаешь?
Она молчала.
– Я тобой даже немного восхищаюсь, – приступил я к главной, раз сорок отрепетированной части. – Это неправильно, но я не могу не отдать должного. Ты устроила всё мастерски. Подумай о курсах для молодых актёров. Сколько ты готовилась?
– Я долго готовилась, Александр Николаевич! – с вызовом сказала Лена. – Очень старалась. Поверьте мне. – Господи, сработало! Главное – не показать облегчения. – Сидела ночами, не ходила гулять, – продолжала она. – Это очень важно для меня! Не думайте, что я отношусь к делу несерьёзно. Мне так стыдно теперь. Пожалуйста, дайте мне шанс!
Стыдно ей, как же!
– Ты можешь забрать это, – кивнул я на деньги. – Просто учти, что больше твой номер не прокатит. Удали видео.
– Я не списывала!
– Что? – я моргнул.
– Клянусь вам, я всё выучила!
– Что выучила? – совсем уж растерялся я.
– Я учила! – с надрывом выкрикнула Лена, подаваясь вперёд. – Я была готова! Я могла бы пересдать контрольную сама! Пожалуйста, дайте мне шанс. Не заставляйте меня опять… делать это с вами.
Моя голова пошла кругом. Нет, нет, нет, не может быть. Так просто не бывает!
– Мне так стыдно, – частило исчадие ада напротив меня. – Я теперь себя ненавижу. Зачем вы меня позвали? Вы хотите теперь делать всё бесплатно? Теперь, когда у вас нет денег. Александр Николаевич, разрешите мне просто пересдать эту контрольную. Ну пожалуйста.
Я не верил своим ушам. Кровь снова стучала в висках с такой силой, что, казалось, мои сосуды лопнут от напора. Голова наполнилась гулом. Она опять стремительно пустела.
Я летел в бездну.
Девушка напротив поставила локти на стол, подняла ладони, загораживая растопыренными пальцами лицо справа и слева.
И показала мне язык.
Я безмолвно пялился на то, как она протянула руку, забрала стопку купюр, повесившую на меня пять кредитов, и опустила её в свой тряпичный рюкзак.
– Можно я пойду? – спросила Лена, прорывая моё оцепенение. – Можно хотя
