Музыкальные мифы. Книга 2 - Владимир Викторович Кирюшин
— Ох, волшебные! Волшебные! — подхватили грачи. — Ох, ну и насмешила!
Так птицы приставали к бедной КВАРТЕ целый день, мучая её издёвками. Наконец настала ночь, и только тогда КВАРТЕ удалось отдохнуть от назойливых посетителей.
Прошёл ещё день. МАЛЫЕ СЕКУНДЫ МИ-ФА и СИ-ДО на свой страх и риск, не сказав ни слова родителям, пошли к Сосне. Погода стояла дождливая и холодная. Свирепый ВЕТЕР гнал к вершинам деревьев мохнатые тучи и без конца пел им свою заунывную песню. Деревья кренились, задевая друг друга. Их стволы жалобно скрипели и будто плакали.
Только одна Сосна, как могучий исполин, сопротивлялась напору стихии. Она раздвинула свои широкие ветви-плечи и упрямо держалась, не желая склонить головы перед Ветром. Лишь её старый морщинистый ствол слегка скрипел, как бы напружинившись и собрав в кулак все силы.
МИ-ФА и СИ-ДО осторожно приблизились к дереву-великану и тут же услышали кваканье.
— Она ещё здесь, — зачем-то на ухо крикнула МИ-ФА. СИ-ДО лишь кивнул головой.
— Лезем? — продолжала сестра. Но СИ-ДО почему-то не трогался с места.
— Нет, я боюсь.
— Мы же решили, — упрекнула его МИ-ФА, — ты знаешь, другого случая не будет!
— А может, СЕКРЕТ — это всё неправда? — воскликнул брат. — Пойдём лучше домой. СЕПТИМЫ нас СЕКУНД всё равно не трогают. А какое нам дело до других?
— Эх! — возмутилась МИ-ФА. — Ты просто трус!
— Что? Что ты сказала? — взорвался СИ-ДО. Слово «трус» больно обожгло его. Оно, как нож, вонзилось в сознание. Стало обидно, что девчонка учит его смелости. И решительно повернувшись, он храбро шагнул к сосне:
— Ну что, лезем?
МИ-ФА взглянула наверх. Сосна была такая высокая, что у маленькой СЕКУНДЫ закружилась голова.
— Давай, — уже как-то нерешительно ответила она.
И, цепляясь за шероховатости коры, брат и сестра стали подниматься к вершине дерева.
А ветер словно взбесился, видя храбрость малышей. Он налетал всё яростней и яростней, безжалостно бил дерево и СЕКУНД холодными струями дождя. Но СИ-ДО и МИ-ФА лезли всё выше и выше. Ни о чём другом они уже не думали. «Скорей добраться до вершины. А там... будь что будет». МИ-ФА задыхалась. Она уже была не рада, что упрекнула в трусости брата. Но дороги назад не было.
А ветер свирепел. Он всё больше возмущался безумной храбростью СИ-ДО и МИ-ФА. Чувствуя, что хлёсткие струи дождя ему не помогают, он стал сначала раскручивать в воздухе, а затем со всей силой швырять в храбрецов пригоршни колючего града. Но уже ничто не могло остановить СИ-ДО и МИ-ФА. С огромным трудом, очень медленно, но всё же они приближались к вершине.
И вдруг внезапно всё стихло. КВАРТА увидела перед собой диковинные существа с двумя длинными белыми иглами и перестала плакать. Её охватила тревога.
СИ-ДО и МИ-ФА, увидав запутавшуюся в ветвях черепаху, сначала остановилась от неожиданности, а затем кинулись её распутывать. Одни ветки им приходилось разгрызать, другие обламывать, третьи вытаскивать из-под тела КВАРТЫ, отводя их в стороны. Во время этой работы МАЛЫЕ СЕКУНДЫ постоянно задевали своими иглами то шею, то голову, то лапы черепахи, не защищённые жёстким панцирем. КВАРТЕ было очень щекотно.
— Ой, не могу! Ой, умру! — кричала она. — Да когда же это кончится? — И она квакала, что было силы.
А СЕКУНДЫ всё работали, не переставая. Вот они распутали одну лапу КВАРТЫ. Затем другую, третью. Наконец, почти полностью освободив КВАРТУ от пут Сосны, они присели отдохнуть прямо на её панцирь. И тут КВАРТА, почувствовав свободу, шевельнулась, напрягла силы и, отбросив последние ветви, взлетела в небо. СЕКУНДЫ еле удержались на её твёрдом панцире.
КВАРТА поднималась всё выше и выше. Она летела и сама удивлялась: «Куда это я?». Вот внизу промелькнули родные леса, озеро, показались горы. Их вершины были покрыты искрящимся снегом. Рядом с горами виднелись красивые домики — там жили люди.
Горы, мелькавшие внизу, становились всё выше и мрачней.
«Куда нас несёт КВАРТА? — с ужасом думали МАЛЫЕ СЕКУНДЫ. — Неужели в ГИПОФРИГИЙСКИЕ горы, прямо к злым СЕПТИМАМ?»
Так и оказалось. Уже через несколько минут МИ-ФА и СИ-ДО заметили внизу огромный замок, рядом с ним большой пруд. К пруду тёк ручей, наполненный красивой розовой водой, от которой поднимался пар, окутывавший росшие на берегу деревья. За прудом виднелось большое поле, в дальнем конце которого работало множество людей.
«Странно, как они здесь оказались? — думали СЕКУНДЫ. — Что они делают вдали от жилья?»
Тут КВАРТА, кружившаяся над замком, стала снижаться, направляясь прямо к источнику, питавшему ручей и пруд розовой водой. Люди, работающие в поле, с изумлением глядели на удивительное явление, появившееся в небе: огромную черепаху и две БЕЛЫЕ маленькие СЕКУНДЫ, сидящие на ее спине. Люди хотели было побежать к роднику, но путь им преградили огромные злые ТРИТОНЫ. Лязгнув страшными клыками, ТРИТОНЫ мигом погнали людей обратно в поле, заставляя их вернуться к работе.
А в это время хозяева замка, СЕПТИМЫ ДоСий и его жена ФаМия сидели за столом и обедали. Если бы кто побывал на этом обеде, он никогда не забыл бы этого зрелища.
БОЛЬШОЙ СЕПТИМ ДоСий, как глава семейства, возлежал на огромном плюшевом диване зелёного цвета. Рядом с диваном стоял стол. Одна из голов СЕПТИМА читала, две спали, а оставшиеся четыре поминутно, как всегда, чихали и ели.
Молодая жена ФаМия лежала на другом диване, обитом жёлтым бархатом. Две её головы ели, а пять примеряли короны и прихорашивались. У стола и возле каждой головы носилось множество СЕКУНД. Одни вносили всё новые и новые блюда, другие бережно подавали ФаМие огромные коробки с драгоценностями. Особенно усердствовали БОЛЬШИЕ СЕКУНДЫ — ведь им иногда со стола господина доставались кости: кому белые, а кому и чёрные (может быть, поэтому окраска БОЛЬШИХ СЕКУНД всегда и была пятнистой.
В общем в этот день всё было, как обычно: ФаМия принаряжалась, готовясь к очередному балу, а ДоСий дремал перед охотой. Ведь обычно через час после обеда его головы просыпались и он летел за добычей.
Чаще всего ДоСий приносил с охоты людей, живших недалеко от ГИПОФРИГИЙСКИХ гор. При этом он брал не всех подряд, а только тех, у кого ему не нравилось выраженье глаз. Если у человека в глазах не было мысли и взгляд был тусклым, ДоСий
