Музыкальные мифы. Книга 4 - Владимир Викторович Кирюшин
— Как это негромко? Как негромко? — возмутился МалУва,— когда такие вещи творятся! Ведь БоМажор опять слег в постель!
— Ну и что? — спросил МалМаж. — У него, видимо, приступ его болезни. Он каждые полгода ложится.
— Вот то-то и оно, — продолжал МалУва, — никакая это не болезнь! Он просто стал зеленый, как лягушка. Вот!
— Что? — удивился МалМаж. — Зеленый? Как это?
— А вот так.
И МалУва пересказал сообщение УМЕНЯ о Зеленой Корове.
Наблюдая реакцию старика, МалУва с удовлетворением смотрел, как лицо МалМажа принимает всё более кислый вид.
«Ага! — думал он, — довел я тебя! Завидно небось, что я первый узнал такое? То-то же! Будешь знать МалУву».
— Пожалуй надо разбудить моих сыновей, пусть они сходят и посмотрят на этого зеленого мальчишку. Может, он им еще что-нибудь расскажет?
И МалМаж пошел к трем своим ОБРАЩЕНИЯМ.
«Буди, буди! А я пойду, пожалуй, к БольМино. Уж с ним-то мы допытаемся у БоМажора, зачем ему понадобилась Зеленая Корова», — решил МалУва и выбежал из дома МалМажа.
В отличие от других ВИДОВ СЕПТАККОРДОВ БольМино жил в глухом переулке. Его огромный серый дом, обнесенный колючей проволокой, всегда стоял с заколоченными окнами. Мало того, изнутри эти окна были завалены мешками с песком и опилками, так что узнать, что происходит внутри дома, постороннему человеку было совершенно невозможно.
Но МалУва знал, что БольМино проводит там «опыты» (как тот сам ему рассказывал) по определению терпения у разных животных. Он и три его ОБРАЩЕНИЯ ловят черепах-КВАРТ, оленей-СЕКСТ, лис — МЕЦЦО-ПИАНО и даже ТРИТОНОВ и пытают их, заживо поджаривая на огне или сдирая с них кожу. Говорят, что они иногда пытают и людей. В этой своей деятельности БольМино — самый крупный специалист. Поэтому все ВИДЫ СЕПТАККОРДОВ его так боятся.
«Вот БоМажор и расколется, если я приду не один, а с БольМино, — думал МалУва. — Уж тут промаха не будет».
Когда БольМино открыл ему дверь и пропустил внутрь дома, МалУва нисколько не удивился, увидав его испачканные кровью руки.
«Вот. С самого утра начал, — подумал он. — Наверное, без пыток не может».
— Ну, давай, выкладывай, что там у тебя, — с раздражением начал БольМино. — А то нам некогда, работы невпроворот.
И, словно в подтверждение его слов, из дальних комнат раздался истошный крик человека.
МалУва непроизвольно вздрогнул, хотя и ожидал услышать подобное. А БольМино, ПРИЩУРИВ правый глаз (это была его постоянная привычка), посмотрел на МалУву таким страшным взглядом, что тот мигом пришел в себя.
— Не обращайте внимания, дорогой, это мои детки упражняются в мастерстве пыток. Особенно хорош один, старшенький — КВИНТСЕКСТИК. У него это прекрасненько получается. — БольМино зачмокал от удовольствия. — Однажды, — продолжал он, — КВИНТСЕКСТИК сумел устроить пытку даже иностранцу, какому-то мальчишке УвелТрезу.
— Как это?
— А вот так: придумал новое орудие пыток — железную СЕКУНДУ, МАЛЕНЬКУЮ такую и ужасно КОЛЮЧУЮ. Так вот, на улице встретил он этого мальчишку в сопровождении каких-то двух дядек и незаметно посадил свою железную СЕКУНДУ прямо на голову УвелТрезу.
МалУва слушал БольМино и удивлялся, каким же всё-таки ЗЛЫМ и БЕЗЖАЛОСТНЫМ был он и его сынки.
— Ну, и что было дальше?
— А.., — махнул рукой БольМино. — Эти дядьки оказались колдунами. Когда УвелТрез закричал от боли и никак не мог вытащить из волос железную СЕКУНДУ, они что-то пошептали, и УвелТрез перестал реветь. А железная СЕКУНДА куда-то исчезла. Пришлось сыночку делать такую же новую. Ну, ничего, теперь их у него много. Ты зачем пришел?
МалУва вкратце рассказал свою историю.
— Это же здорово! Идем. Я готов, — сказал БольМино, переодевшись. — Сейчас он у нас запляшет. Уж мы над ним поиздеваемся!.. Подожди, только крикну детям, чтобы шли к твоим. Пусть попытают этого зеленого мальчишку.
Вскоре они подошли к дому БоМажора.
— Ну что, стучаться будем? — спросил МалУва. — Испугаем хозяина?
— Ты что! Действительно, испугаешь — он и скроется куда-нибудь, — ответил БольМино. — Давай, я лучше сам дверь открою. У меня всегда с собой есть приспособления.
Он вытащил из саквояжика какие-то щипчики, иголки, ножи. Всё это сверкало и было как новенькое.
«Да, БольМино — хозяйственный человек. В этом ему не откажешь, — подумал МалУва. — И к тому же, большой аккуратист. Ишь, как у него всё блестит».
Тем временем БольМино достал какой-то крючок и, ловко им орудуя, открыл парадную дверь.
— Пошли! — сказал он. — Только осторожно, чтобы его не спугнуть.
Тихо, на цыпочках, оба ВИДА СЕПТАККОРДА прошли на первый этаж по парадной лестнице, поднялись на второй и тут услышали богатырский храп.
— Это он, — прошептал МалУва. — Слышишь, как храпит. Будто кузнечный мех. Интересно будет на него смотреть, когда он вскочит спросонья. Хи-хи-хи! — и он опять засмеялся своим гаденьким смешком.
Они подошли к дверям спальни и осторожно их подергали. Двери были заперты.
— Что будем делать? — спросил МалУва. — Может подожжем их? Хи-хи-хи!
— Сейчас откроем, — решительно сказал БольМино и опять полез в свой саквояж.
Дверь в спальню поддалась так же быстро и свободно, как недавно и парадная.
На огромной кровати, с головой завернутый в простыни, лежал толстый, как бочка БоМажор. Он сопел, что было силы, и от этого сопенья даже качалась люстра на потолке.
— Вот это да! — воскликнул МалУва. — Он потолстел ещё больше! Неужели с молока Зеленый Коровы?
— А то как же! С чего ещё можно так поправиться всего за одну ночь? Ты же знаешь: вчера он таким не был. Ладно, давай его будить.
— Вот смеху-то будет, — СЪЕХИДНИЧАЛ МалУва и стал теребить край простыни, под которой спал БоМажор.
— Эй, ты! Бык жареный! Просыпайся! — крикнул он. — Друзья пришли!
Но БоМажор и ухом не повел.
Однако МалУва не отставал. Он потянул простыню сильнее, и та наконец соскользнула со спящего гиганта.
— Ой! — вскрикнули оба, увидав лицо толстяка. — Ну и рожа!!!
На подушках лежала круглая, как воздушный шар, голова БоМажора. Зеленые волосы на ней спутались и напоминали дремучий лес. Щеки, надулись так, как будто за ними был спрятан огромный насос.
— Вставай, говорят тебе! — крикнул БольМино и дернул БоМажора за нос.
Тот захрюкал, но не
