Энола Холмс и таинственные букеты - Нэнси Спрингер

Господи, ну и простаки! Чем больше в женской внешности искусственного, тем сильнее их это притягивает... Нет, ну как можно потерять голову из-за парика, каких-то жалких подкладок и краски?! Видимо, я перестаралась.

Наконец мне удалось спастись с Холи- велл-стрит и выйти на широкий тротуар центральной улицы. Я огляделась в поисках укрытия и услышала зов мальчишки-газетчика с ярко выраженным говором кокни:

— Хазьеты! Хазьеты!

Я поспешила к нему, бросила в протянутую кепку пенни, взяла свежую газету и сразу же её развернула, чтобы спрятаться от посторонних глаз.

Воспользовавшись минутой покоя, я отдышалась и представила себе маму, произносящую до боли знакомые слова: «Энола, ты и одна прекрасно справишься». Я всегда повторяла их про себя, когда нуждалась в поддержке. Вот только сейчас они меня не успокоили — напротив, я закусила губу и в очередной раз задала себе вопрос: кто отправил мне послание «ЛИАНА НУЖНА ОМЕЛА ГДЕ КОГДА ЛЮБЛЮ ТВОЯ ХРИЗАНТЕМА» — мама или не мама? Ведь я до сих пор на него не ответила.

Меня терзали сомнения. Как быть с мамой? А со странным поведением миссис Кипперсолт? И с пропавшим доктором Ватсоном? Я окинула взглядом колонку объявлений в газете, которую держала в руках, и быстро отыскала ответ на свой вопрос о боярышнике, вьюнке, спарже и маке, но он не принёс мне удовлетворения: М.М.В.: СОННАЯ ОДУРЬ. ВАШ ТИС.

Ничего нового он мне не сообщил. Только вселил ужас.

Сонная одурь, или белладонна, — дикое растение с ядовитыми плодами, и хоть в словаре языка цветов его нет, название и опасные свойства говорят сами за себя: это символ угрозы. А насмешливая подпись — отсылка к кладбищенскому дереву — не позволяла усомниться в том, что неизвестный угрожал отправить несчастного доктора Ватсона на тот свет.

Боже милостивый! Я обязана была помешать убийце, но как? Замерев за щитом газеты, я попыталась собраться с мыслями, но ничего дельного мне на ум не приходило. Краем глаза я заметила силуэты поглядывающих на меня зевак, которые явно намеревались последовать за мной, как только я сдвинусь с места. Мне всё ещё с трудом верилось, что некоторые мужчины так глупы! Хорошенькая девушка превращает их в отвратительных наглецов. Да, служащие в издательствах, куда я приносила текст объявления, вели себя с Виолой Энверуа совсем иначе...

Я широко распахнула глаза, поражённая светлой мыслью.

Служащие.

Газетные издательства.

Хм-м.

Это рискованно — ведь я недостаточно опытна в искусстве обольщения, — однако попробовать стоит. В конце концов, я ничего не потеряю.

Сложив газету и спрятав её в сумку, я размеренным шагом отправилась к стоянке кебов, не обращая внимания на идущих за мной прилипал. Я выбрала четырёхколёсный экипаж с занавешенными окнами и крикнула кучеру:

— На Флит-стрит!

Глава одиннадцатая

Пока мы ехали, я обдумывала детали своего плана. Задачи у меня две: выяснить, как выглядит автор объявления «М.М.В.: Сонная одурь. Ваш Тис» и, если повезёт, кто он такой, и проверить, действительно ли сообщение об «омеле» написала мама.

На первом месте стоял вопрос о зловещих букетах — вполне возможно, что жизнь доктора Ватсона висит на волоске. К тому же «Сонная одурь. Ваш Тис» могли напечатать в нескольких газетах, если не во всех, так что на разгадку личности злопыхателя у меня было несколько попыток, а «523211131113141213112362615211...», «ЛИАНА НУЖНА ОМЕЛА...» появились только в «Пэлл-мэлл газетт», и признаюсь: когда придёт время заняться решением этого вопроса, я хотела бы понимать, что делаю.

Я достала из подушечки на груди ножницы, вырезала из газеты жуткое объявление и отбросила её на сиденье.

На самом оживлённом уголке Флит-стрит (мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание) я постучала по крыше кеба, чтобы меня высадили. Оплатив поездку, я зашагала к ближайшей издательской конторе (так вышло, что это был «Дейли телеграф»), открыла дверь и подошла к столу, за которым молодой человек сальной наружности возился с пером и промокательной бумагой.

— Прошу прощения, — окликнула его я самым нежным и сладким голосом, какой только могла изобразить.

Он безразлично взглянул на меня, но, увидев, кто перед ним стоит, тут же резко выпрямился, словно охотничья собака, заметившая добычу.

— Вы случайно не знаете, кто поместил в газете это объявление? — Я показала ему вырезку.

— Я... мм... — Он умудрялся, хоть и с трудом, одновременно читать текст послания и глазеть на соблазнительную мисс Энверуа. — Сонная одурь, Ваш Тис... Да-да, странное, правда? Кажется, припоминаю...

— Мы не разглашаем подобную информацию, — прервал нас строгий женский голос. Я подняла взгляд и увидела взрослую даму в таком же строгом, как её голос, наряде — вероятно, заведующую отделом. Она хмуро посмотрела на молодого человека за стойкой и сказала, обращаясь ко мне: — Вы, наверное, тоже хотели бы остаться неизвестной, если бы помещали анонимное сообщение в газете?

Я забрала у незадачливого служащего вырезки, развернулась и вышла из конторы с гордо поднятой головой. Плакал мой шанс что-либо выяснить в «Дейли телеграф».

Я отправилась в следующее издательство.

Это было лишь началом долгого пути. Избавлю любезного читателя от подробного описания моих маленьких побед и неудач и скажу лишь, что мужской пол был со мной приветлив, а женский — совсем наоборот. От служащих мне удавалось добиться хоть какой-то информации, когда в помещении не оказывалось девушек. Двое молодых людей из разных издательств — не скажу, что джентльменов, поскольку они намекнули, что хотели бы получить что-нибудь взамен, и я чувствовала себя отвратительно, вытягивая из них нужные мне сведения, но приходилось терпеть их сальные взгляды ради благого дела, — снабдили меня описанием автора объявления, и, к большому моему удовольствию, их показания совпали. Записку про «сонную одурь» принёс человек необычной наружности, с серой бородкой и в цилиндре, хотя к высшему классу он явно не принадлежал — видимо, больше старался казаться, чем был на самом деле. Небольшого роста, он был костлявый и довольно неприятный на вид. Когда я спросила, чем он создавал такое впечатление, служащие ответили, что он выглядел странно. «Бледный, как мертвец», — сказал один из них. «Как прокажённый», — сказал другой. Я попросила уточнить почему, и он сначала растерялся, а потом ответил, что его смутило лицо загадочного посетителя. «Как будто это был вовсе не человек, а манекен из воска», — добавил он.

Их описание показалось мне довольно близким к тому, что дал перепуганный мальчишка-посыльный, когда я спросила, как выглядел