Шебуршарик Вася с планеты Синехвостиковая - Гульшат Гаязовна Абдеева

Юля хмыкнула.

– То есть у нас не бывает. Но куда-то же они деваются.

– И много пропало? – напряжённо спросила Аврора Агаповна.

– Да уж вторая за месяц. ХХор распадается, некому петь.

Со временем Бабка-ёжка перестала разговаривать в рифму, привыкать стала, так же как и дед Коля тридцать лет назад. Тот стихами говорил только от сильного волнения.

– Вот тебе и метеорит! – сердито сказал банник. – Где нам теперь их искать, коли по лесу разбежались? А если туристы каккие в болоте нашем кикимору обнааружат? Что со страху натворить могут?

– Нет ли у вас, милые, домика на курьих ножках? – распевно спросила Бабка-ёжка (перестав бояться, она снова превратилась в безобидную старушку, даже клыки пропали).

– Нет, дорогая, – ответила Аврора Агаповна, – курятник есть, а кур нет. Может, подойдёт?

Бабка-ёжка осмотрела сараюшку на краю участка, поцокала и вынесла вердикт – годится.

– Я на насесте спать привычная, хоть вверх тормашками.

Юля поняла, что бабка не хочет спать с ней в одном доме. «Подумаешь, тоже мне», – хмыкнула про себя девочка.

Банник ушёл к себе поздно; отправив Ёжку спать (Аврора Агаповна дала ей раскладушку и ночник), все трое засели в кухне. Мохнатые мотыльки ползали по потолку, бились о лампу. Юля перетаскала их по одному на улицу и захлопнула форточку.

– Где искать остальных? – хмуро спросила Аврора Агаповна. – Говорила мне Евдокия, лес наш шалый стал, а я не слушала. Что ведьму слушать, правда? – неожиданно хихикнула она.

– Далеко они не ушли, это ясно. Меня вот возле метеориту держит как привязанного. Далеко уйдёшь, и сердце ноет. Да и соседка такая мало у кого есть.

Бабушка залилась румянцем.

– Что нам, по лесам да соседним деревням шастать?

– Куда деваться. Юля, у тебя тёплый спортивный костюм есть? Мы теперь с утра до ночи по походам ходить будем.

Девочка кивнула.

Наутро в доме не оказалось хлеба и спичек. Пришлось топать в магазин, да, как назло, теремок на углу был закрыт. Пошли в дальний, на другом конце деревни. Жители кивали троице, а потом долго смотрели вслед. В магазине очереди почти не было: пара дошколят зажимала в кулачках монеты на сладости да сгорбленная старушка помахивала авоськой.

Чего только не было за стеклянными витринами: карандаши и пудра, носки и мыльные брусочки, тетрадки и поварёшки. Юле приглянулся синий мячик; она дёрнула за рукав бабушку, но та смотрела на старушку в очереди. Юля присмотрелась: тут и там на одежде у неё висели соломинки, а из-под платка выбивались странные зеленоватые пряди.

– Извините, бабуля, хлеба нет. Кончился. Завтра завезут.

– Что? А мне-то что теперь исть?! Да что это за жисть! Что, бабуле быть голодной, околеть одной холодной? Быстро хлеб мне подавай, хоть и старенький пущай!

Старушка разошлась не на шутку, грозила бедной продавщице карами небесными, обещала разжечь печь и… Договорить ей не дал дед Коля – под локотки вывел старушку на улицу.

– А тебе что надо, банник окаянный? Ходишь тут, как гость незваный!

– Так-так-так, бабуля, ночевали где?

– В дому!

– В стогу?

– В стогу-дому! А что мне делать, коли потерялась я? А кругом люди, люди! И никто не знает, как в Колдострану вернуться.

Кикимору уговорили отправиться к Авроре Агаповне.

Она долго плакала и обнималась с лучшей подругой Бабкой-ёжкой, но жить с ней отказалась, облюбовав болотистый овраг за домом.

Через несколько дней волшебное общежитие пополнилось лешим Антоном и домовым Вилкой. Антона подселили к деду Коле, а Вилка напросился в дом. Был он маленький, волосатый и смешливый. Издалека как стожок сена. Юля пробовала заплетать его пшеничные локоны в косы, но тогда у Вилки пропадала колдовская сила. Так и ходил растрёпой.

А потом по деревне пошли слухи нехорошие. Будто объявились в районе воры, действуют быстро, зубы хозяевам заговаривают и дома обчищают. Не нравилось это Авроре Агаповне и деду Коле. А кикимора сказала, морща длинный зелёный нос:

– Витёк это, не иначе.

Витёк был по роду-племени лихом, тем самым, одноглазым, что людям беду приносит. Только молодым и симпатичным. Витя зачёсывал вбок длинную русую чёлку и притворялся человеком, до икоты пугая жителей Колдостраны. А теперь затесался в местную банду.

– Подумать надо, – хмуро сказала Аврора Агаповна.

– А может, до магазину? – задумчиво спросил дед Коля.

Аврора Агаповна, дед Коля и Юля отправились в путь в плотных летних сумерках. В другое время дорогу в загадочный магазин было не найти. Домовой Вилка увязался с ними; Юля ему нравилась, и он старался не терять её из виду в чужом для него месте.

Поймали на трассе попутку. Пыльный грузовик затормозил, укутав путешественников слоями дыма.

– Куда вам? – добродушно спросил худощавый чернявый паренёк.

– Туда, – неопределённо махнул рукой дед Николай.

– Садитесь! – в тон ему ответил водитель.

Ехать в кузове грузовика было весело и прыгательно. Одной рукой Юля держалась за бортик, другой прижимала к боку домового Вилку. Тряслись долго – у девочки затекли ноги и шея. Когда грузовик затормозил, она с интересом выглянула наружу, но увидела лишь чистое поле и лес. Никаких огней кругом, хотя почти стемнело. Водитель удивлённо смотрел вслед занятной троице: низенький дед, высокая худая бабка и внучка с мохнатой игрушкой под мышкой спешили прямо в лес.

Когда твоя бабушка – ведьма, а лучшие друзья – банник и домовой, ночью в лесу не так страшно. Юля подвернула джинсы, чтобы не намочить их вечерней росой, а Аврора Агаповна перевязала свой платок кончиками вперёд. Дед Коля посадил Вилку на плечи: тому тяжело было поспевать за всеми в густой траве.

– Пришли, – сказала Аврора Агаповна, когда они вышли на опушку с другой стороны.

Перед ними простиралось поле, и не было видно ни единого домика. Юля вгляделась в пустоту впереди.

На горизонте проклёвывались первые звёздочки, небо заливалось густым чернильным цветом. Что-то вокруг было не так. Пространство едва заметно подрагивало и слегка гудело. Юля коснулась вибрирующего воздуха кончиками пальцев, тот мягко подался, а потом взорвался собачьим лаем! Девочка отпрыгнула, домовой зашипел, дед Коля нервно захихикал, одна бабка хмуро смотрела вперёд.

Лай был искусственный, электронный, как у китайских игрушек. Он эхом отдавался в звенящей пустоте вокруг. Над ухом Юли раздался шипящий старческий голосок:

– Кого там несёт на ночь глядя?

Юля рывком обернулась – никого. Постепенно поле растаяло; гости увидели низкий домик с кривой вывеской «Чудеса всякоразные» и собаку-робота. Старушка, больше похожая на замшелый валун, наклонилась и