Дом с аистами - Валентина Васильевна Путилина
Тем временем мама-воробьиха накинулась на краюху подсохшего хлеба. Над краюхой уже трудилось с десяток воробьёв. Каждый отщипнёт по крошке и отлетит в сторону, пока не проглотит. И снова набрасывается на краюху, большую и общую.
Мама-воробьиха решила отнять общую краюху. Она бойко растолкала всех и вцепилась в краюху, пытаясь оттащить ее своему растрёпышу. До чужих ей дела нет.
Воробьи возмутились. Разве им тоже не хочется есть? Кусок большой, всем хватит. Они так распалились, расшумелись, что даже забыли, кто настоящий виновник. Все совестили друг друга, доказывая свою правоту, толкались. А один воробей наступил другому на ножку!
И никто не заметил, что на них надвигается чудовище, которое пыхтело, звенело, грохотало и было похоже сверху на великанскую гусеницу.
Воробьёныш-растрёпыш раньше всех услышал грохот и побежал. Размахивая крылышками, неловко и неуклюже бежал рядом с рельсами, забыв, что хотя и не очень хорошо, но всё-таки умеет летать. И что было бы безопасней отлететь в сторону, чем бежать по соседству с бегущим по рельсам чудовищем.
Вдруг всё стихло. Воробьёныш остановился, усталый и ошеломлённый всем происшедшим. К нему подлетела перепуганная воробьиха, которая думала, что больше никогда не увидит своего сына.
«Чуть-чуть он меня не догнал! Ох, я чуть жив! Но я жив! Жив!» — поняв, что он жив, обрадовался воробей.
«Жив, сынок! Жив! — подтвердила счастливая мама, оглядывая его со всех сторон. — Жив, и все пёрышки целы».
Налетели другие воробьи. Забыв про раздоры из-за краюхи, они сочувствовали, ахали, расспрашивали:
«Жив? Ты жив?»
«Жив! Жив!» — отвечает за него радостная мама.
«Сам не верю», — ликует воробьёныш. И рассказывает, ужасаясь, как чуть-чуть не догнало его чудовище.
«Чив! Чи-во такое он выдумывает, — посмеялся старый воробей. — Ни-чи-во! Ничего особенного не случилось. Гусеница бежала по рельсам, — рассудительно говорил он. — Она только и умеет бегать по рельсам, а летать не умеет. Разве она может догнать настоящего воробья?»
И старый воробей засмеялся. А другие воробьи вдруг почувствовали себя обиженными: они, оказывается, попусту волновались за воробьёныша. С ним не могло случиться ничего страшного. Воробьи осуждающе смотрели на сконфуженного растрёпыша и, повторив хором: «Ну и фантазёр! Ну и трусишка!» — улетели.
Кирилл рассмеялся. Он хотя и не понимал воробьиного языка, но догадался, о чём они говорят. Ни о чём другом они и не могли говорить в этот момент. Ведь это было событие в их воробьиной жизни. Особенно в жизни воробьёныша-растрёпыша.
— Московский скорый пролетел, — сказал дядя Егор прямо над ухом Кирилла.
— Ой, — спохватился Кирилл, — а я и не успел посмотреть на него!
Смешно подумать, за воробьями и поезда не заметил. Оказывается, и обыкновенные воробьи интересны, а он-то раньше этого и не знал. Что, мол, на них глядеть: маленькие, серенькие, шумливые, ничего нет интересного.
А вот сегодня Кирилл даже забыл посмотреть из-за них на дальние поезда. И про цирк забыл. Воробьи ему своё воробьиное представление устроили и очень развеселили.
— Пойду домой, уже поздно, — сказал он.
— Приходи, когда захочется. Посмотришь на поезда, — пригласил его дядя Егор и спросил: — А отец всё с пчёлами?
— Да, — ответил Кирилл и сразу как-то поскучнел. Вспомнился ночной разговор с отцом.
Дядя Егор не понял, отчего так поскучнел вдруг Кирилл. Он не знал, что произошло тут неподалёку от разъезда с Тимошей и Кириллом. Не мог же Кирилл сказать ему об этом. Тогда б, наверное, и дружбе их конец.
Не давали ему покоя папины слова. Он казнил себя за свой поступок ещё больше, чем мама, и папа, и бабушка. Ведь близкие люди умеют прощать. А Кирилл сам себя не прощал.
— Кланяйся своим, — сказал дядя Егор.
Кирилл кивнул в ответ и заторопился. Велик летний день, да и он кончается. Пора домой.
ПОДАРОК
Анюта и Гриша шептались о чём-то таинственно и подолгу. Как ни прислушивался Кирилл, не мог понять, о чём они шепчутся. Только заметил раз, что они вынесли из дому цветные карандаши, ножницы и клей и со всеми своими богатствами скрылись в зелёном дворце.
Любопытный Ай просунул сквозь ветки голову и обнаружил Анюту и Гришу. Это было открытие. Когда Ай смотрел на ракиту со своего гнезда, он и не подозревал, что там под ракитой кто-то прячется. Потому он и рассматривал удивлённо обнаруженных за ветками близнецов.
— Ай пришёл, — обрадовался Гриша и позвал: — Иди к нам, Ай!
Но аист только вертел головой, вытягивал шею, будто хотел высмотреть, чем тут занимаются люди. Он отступил, видно передумав идти в гости.
Ветки сомкнулись за ним, и снова образовалась зелёная стенка, которая шевелилась и покачивалась. А через стенку просвечивало солнце, и было очень светло.
Заглянул в зелёный дворец и Тимоша. Он всё утро читал книжку «Рикки-Тикки-Тави» я, когда прочитал, пошёл разыскивать Анюту с Гришей, чтобы им рассказать про книжку и показать картинки.
— Что вы тут делаете? — спросил он Анюту и Гришу, заметив, что они что-то рисуют и клеят.
— Иди сюда, — позвала его Анюта, — иди скорей! — И, выглянув сначала за живую зелёную занавеску, не подслушивает ли их Кирилл, заговорила шёпотом: — Мы подарок готовим маме: у неё скоро день рождения. Мы коробочку клеим. Она будет синяя, а по бокам цветы. Мы их сами с Гришей нарисовали. Пусть мама в эту коробочку складывает иголки и нитки, чтоб они не терялись.
Тимоша посмотрел на рисунки. Они были яркие и веселые. Красивая получится коробочка. Тёте Лизе понравится.
Он помолчал, подумал, а потом сказал:
— Знаете что, надо подарить тете Лизе куклу. У нее никогда не было кукол.
— Правда! — всплеснула от радости Анюта руками. — Я подарю ей свою куклу. Пускай мама радуется.
— Нет, — не согласился Тимоша. — Твоя кукла обыкновенная, из магазина. А тётя Лиза рассказывала про самодельную куклу. Помнишь, она рассказала, как бабушка сшила ей куклу. А потом они с тётей Лизой всё бросили и бежали из дому.
А кукла сгорела, когда Заячьи Дворики сожгли фашисты. Я помню, как тетя Лиза рассказывала… — И Тимоша предложил: — Давайте сошьём тёте Лизе куклу и подарим.
— Да! Да! — обрадовался Гриша. — Давайте сошьём!
Он вскочил, выбежал из зелёного дворца, пробежался по двору и вернулся. Когда Гриша очень радовался, он не мог оставаться на месте, тут же вскакивал и бежал. Пробежится немного и успокоится.
Бабушка говорит, это оттого, что он
