Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

Граф несколько раз пытался добиться доступа в замок Корф, он писал к двум служащим в местном гарнизоне людям, Бого де Бойе и Джону Деверилу, стараясь пробраться за стены, но получал отказ. Однако, эта пара мужчин, являвшихся агентами либо Роджера, либо Малтраверса, согласилась передать Эдварду Второму подписанное Кентом письмо. Полностью им доверяя, граф убедил свою жену, Маргарет, написать низложенному королю послание. Деверил и Бойе получили бумагу и, после того, как Кент вернулся к себе в имения, с чувством исполненного долга, передали документ Роджеру. Тот прочитал письмо. Оно свидетельствовало, граф привлек в заговор по освобождению Эдварда внушительную группу сторонников.

Это поставило Мортимера под несоизмеримое давление. Тайны, способные обеспечить Роджеру окончание дней на виселице, распространились в кругу его недругов. Мортимер мог, конечно же, отрицать предъявляемые обвинения, но доверие ему целиком зависело от поддержки Эдварда Третьего. Это было крайне опасно, ведь монарх тревожился, как бы оттеснить графа от двора. Роджеру приходилось полагаться на защиту, доступную благодаря тайной опеке над свергнутым сувереном.

Положение складывалось напряженное для всех вовлеченных. Мортимер надеялся, — Эдвард скорее вынесет приговор родному дядюшке, нежели признает, что его отец еще жив. Несомненно, Изабелла постоянно напоминала сыну об опасности, в которой все они окажутся, если широкая общественность услышит, что Эдвард Второй не умер. Роджер, со своей стороны, опять руководил событиями. Он специально для рассмотрения дела графа собрал суд, возглавляемый следователем из его хозяйства, Робертом Хоувелом. Сам Мортимер выступил в роли обвинителя. По всей видимости, автор длинной версии летописи Брута в те дни находился рядом с кем-то из присутствовавших на процессе, потому что сумел зафиксировать обращение Роджера к обвиняемому.

«Сэр Эдмунд, граф Кента, вам следует понять, мы должны сказать, прежде всего, нашему суверенному владыке, сэру Эдварду, королю Англии, кого Всемилостивейший Господь спасает и охраняет, что вы — его смертельный враг, изменник, как и изменник обществу нашего государства. Вы отдали множество дней, дабы частным образом освободить сэра Эдварда, когда-то монарха Англии, вашего брата, лишенного по общему согласию вельмож страны достоинства суверена, и нанести урон состоянию нашего властелина короля и его государства».

Считается, что Кент ответил обвинителю: «В действительности, сэр, хорошо понятно, что я никогда не соглашался на нанесение вреда имеющемуся у нашего властелина короля, как и его короне, и что я вверяю себя суду со стороны равных мне по положению». Но Роджер не обратил никакого внимания на ходатайство графа. Вместо этого он предъявил письмо, отправленное Кентом низложенному монарху через Бого де Бойе и Джона Деверила. Мортимер поднял документ с печатью, чтобы его увидели все. «Сэр Эдмунд, не известна ли вам печать на данной бумаге, которую вы вручили сэру Джону Деверилу?» Граф, не зная, что за письмо демонстрируется, так как он посылал несколько, согласился, изучив печать, что документ принадлежит его руке, но заявил, что это не имеет никакого значения. Роджер опять спросил, Кент ли владелец показываемой печати, и граф ответил, что не станет этого отрицать. После чего, по словам летописца, «при данном утверждении коварный и лживый Мортимер начал раскрывать сложенную бумагу и зачитывать ее содержание вслух для всего суда».

«Примите почтение и уважение, вместе с братской верностью и покорностью. Сэр рыцарь, достопочтенный и дорогой брат, если Вам угодно, то я от всего сердца возношу молитвы о Вашем благополучии, ибо я устрою, чтобы Вы вскоре покинули темницу и получили освобождение от той болезни, от которой сейчас страдаете. Ваша Милость должны знать, что я заручился согласием почти всех влиятельных лордов Англии, со всем им сопутствующим, то есть, с подвозом доспехов и с сокровищами казны без числа, дабы поддержать и помочь Вам в ссоре, снова сделав Вас королем, как прежде, в чем они до единого — и священники, и графы, и бароны, — присягнули мне на Писании».

Прояснять смысл вышесказанного каждому из присутствующих на заседании не требовалось. Озвученное служило доказательством, что определенное количество вельмож оказались вовлечены в направленный против правительства заговор, а значит, и против короля. Что еще важнее, Кента вынудили назвать имена, то есть, вовлечь лордов, и влиятельных, и скромных, включая и некоторых из присутствующих на собрании. Если подобным образом мог быть обвинен родной дядюшка суверена, кто тогда мог рассчитывать на безопасность?

Окончательное решение объявил Роберт Хоувелл.

«Сэр Эдмунд, так как вы открыто признали на суде, что это ваше письмо, и запечатано оно вашей печатью, и назначение его в намерении вами добраться до тела почтенного рыцаря сэра Эдварда, когда-то короля Англии, вашего брата, дабы способствовать ему в повторном становлении сувереном и правлении его народом, как он делал прежде, то это подрывает состояние владеющего нами нынешнего монарха, храни Его Господь от всех невзгод… Воля трибунала в том, чтобы вы утратили и жизнь, и конечности, а ваши наследники были навеки лишены наследства милостью нашего господина короля».

Заседающие на процессе ужаснулись. Граф Кент подвергся смертельному приговору за попытку спасти родного брата. И вся его семья теряла право наследования. В подобное невозможно было поверить. Каждый полагал, что такое ненормально, что графу следует обратиться к суверену, и тот сохранит ему жизнь. Отец потерял корону из-за таких же тиранических поступков, разумеется, его сын не поддержит приговор, грозящий гибелью собственному дядюшке, только на основании сфабрикованного Роджером преступления.

Но эта чрезмерная по накалу головоломка еще не была завершена. 16 марта у графа вырвали признание обширнее и зачитали на заседании Парламента. Официально объявили, что, по словам Кента, Папа Римский поручил ему освободить из тюрьмы Эдварда Второго и пообещал взять на себя материальное обеспечение заговора. В интригу оказались впутаны многочисленные лорды и священники, включая сюда архиепископа Йорка, сэра Ингельрама де Беренгера и сэра Уильяма де Ла Зуш, единогласно поручившихся в помощи по спасению из крепости Корф низложенного короля. Граф сознался, что архиепископ пообещал на дело пять тысяч фунтов стерлингов. Под обвинение подпал сэр Фульк Фитцварен, а с ним сэр Джон Пек, сэр Генри де Бомон, сэр Томас Росселин, шотландский граф Мар, леди Вечи и епископ Лондона. Кент прибавил к этому обществу неких монахов-доминиканцев, утверждая, что именно они уведомили его о пребывании брата в замке Корф. Несчастный рассказал все, весь комплекс, однако, исключил из своей повести истинный источник сведений. Вместо него он поделился историей о монахе, вызывавшем дьявола. Такие данные подходили и Роджеру, и монарху. Если бы Кент признал,