Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

Утром 27 мая (8 июня), когда русский отряд отдыхал, более тысячи хивинских всадников стремительно напали на верблюжий табун, находившийся близ его левого фланга. Они смяли аванпосты, с гиком и ружейной пальбой отхватили значительную часть табуна и погнали его к городу. Все это произошло в несколько минут.

Раздавшиеся выстрелы и крики подняли тревогу в русском отряде. Ближайшие к табуну роты открыли огонь по уходившим хивинцам; при этом особенно отличилась рота апшеронцев, случайно проходившая вблизи места катастрофы и открывшая огонь по противнику. Находившийся в авангарде Скобелев своевременно заметил это нападение хивинцев на верблюжий табун. Приказав пехоте оставаться на месте, он с двумя сотнями и ракетными станками помчался через сады наперерез отступавшим хивинцам. Проскакав садами около двух километров, Скобелев выскочил на открытую равнину, по которой в это время хивинские всадники гнали верблюдов.

Скобелев развернул свои сотни и решил атаковать противника, несмотря на сильный ружейный огонь, который открыла хивинская пехота, занимавшая сады, Михаил Дмитриевич махнул шашкой – и его казаки лихо помчались в атаку на хивинскую кавалерию. Несколько десятков неприятельских всадников было изрублено, значительная часть верблюдов отбита.

В это время прибыла помощь – две сотни казаков во главе с Леонтьевым, которого послал Веревкин. Тогда Скобелев собрал свои сотни и пустил их в новую атаку – на хивинцев, около 500 человек которых вышли на равнину из садов. Атакованная с фронта и фланга, эта толпа была быстро рассеяна, часть изрублена. Испуганные хивинцы искали спасения в своих садах и арыках. Тогда Скобелев спешил часть казаков и атаковал сады, в которых скрылась неприятельская пехота. Леонтьев же со своими двумя сотнями продолжал преследовать хивинских всадников и отбил еще часть верблюдов. Таким образом, нападение хивинцев окончилось для них полной неудачей. Они понесли значительные потери, у русских же оказалось только 10 убитых и раненых.

Веревкин приказал Скобелеву произвести тщательную рекогносцировку местности не далее двух километров от передовой позиции, с тем, чтобы авангард к ночи был переведен вперед, если для этого будет выбрано удобное место.

Около 5 часов вечера Скобелев выступил с двумя сотнями и двумя ракетными станками. Вскоре появились неприятельские всадники, которые отступили и затем собрались в кучи. Несколько пущенных ракет заставили их рассеяться. Скобелев выбрал новую позицию и начал отступать, чтобы затем сюда перевести свою пехоту, оставшуюся на прежнем месте. Но лишь Скобелев начал отступление, как хивинцы стали нападать на цепь русских воинов. Он принужден был пустить в атаку своих казаков и заставил противника отступить.

Затем весь авангард Скобелева подошел к новому месту расположения. Дело было уже к вечеру. Значительные массы хивинцев снова собрались, как бы намереваясь произвести нападение на слабый отряд русских. Тогда Скобелев придумал хитрость. Две роты пехоты он скрытно расположил за валиком на берегу арыка, а казакам приказал постараться подвести хивинцев под огонь этих рот.

Ротмистр Алиханов с несколькими казаками подскакал довольно близко к толпе хивинцев, а затем стал медленно отходить к месту расположения рот.

Видя незначительное количество казаков, хивинцы пустились запальчиво их преследовать. Не доезжая шагов ста до засады, Алиханов с казаками быстро подался в сторону и очистил место перед фронтом. Раздались дружные залпы, и хивинцы обратились в беспорядочное бегство, оставив на месте несколько трупов.

Наступавший авангард Скобелева, находившийся в четырех километрах от места расположения главных сил, подвергался большой опасности. И если бы хивинцы были немного посмелей, поэнергичней, они легко могли его уничтожить. Но хивинцы ограничились только ружейным огнем.

Утром 28 мая (9 июня) весь русский отряд двинулся к Хиве с целью произвести рекогносцировку ближайших окрестностей и укреплений. Лишь только войска подошли довольно близко к городу, как с крепостных стен был открыт пушечный огонь. Но неприятельские снаряды перелетали через головы воинов. Русская артиллерия была выдвинута на позицию и тоже открыла огонь. Шедшие в авангарде две роты апшеронцев стремительно атаковали находившиеся за мостом через канал два хивинских орудия и овладели ими, несмотря на сильный огонь, открытый с городских стен. Затем подошли главные силы, и число орудий, стрелявших по городу, увеличилось. Попытка русской пехоты овладеть еще одним неприятельским орудием окончилась неудачей.

Считая цель рекогносцировки достигнутой, Веревкин приказал начать отступление. В это время он был ранен пулей в лицо и вместо него командование отрядом принял полковник Саранчев. Во время этой рекогносцировки Скобелев находился в тылу, прикрывая обоз.

В то время когда с севера к Хиве подоспел соединенный Оренбургско-Кавказский отряд, с юга к городу медленно подходил Туркестанский отряд, во главе которого находился начальник всей этой тяжелой экспедиции генерал-лейтенант Кауфман.

В своей прокламации к хивинскому народу Кауфман писал, что «идет войной не против мирных жителей, а лишь для наказания хана и его правителей, искони веков враждебно действовавших против России и угнетавших народ»[21]. Эти прокламации благотворно действовали на жителей.

Между тем в Хиве начались беспорядки. Одна партия желала мира, другая требовала войны. Хан был слабый, безвольный человек, и всеми делами управлял его дядя, хитрый и жестокий Мат-Мурад. Наконец, Мухаммед Рахим бежал из города к туркменам-иомудам и старшим лицом в Хиве стал дядя хана. Последний отправил к Веревкину депутацию с просьбой прекратить военные действия. К Кауфману же, который с туркестанским отрядом находился в то время километрах в 20 к югу от Хивы, выехал с той же просьбой двоюродный брат хана. Кауфман потребовал безоговорочной сдачи города и выдачи всего оружия.

После обещания хивинцев прекратить военные действия против русских Кауфман послал приказание Веревкину тоже прекратить стрелять по городу и оставаться на своем месте. Но, очевидно, Веревкин захотел показать, что, собственно, Хиву взял он, а не Кауфман. Поэтому Веревкин приказал овладеть северными, так называемыми Хазаватскими воротами, в чем, в сущности, не было надобности. Так как хивинцы не хотели добровольно открыть ворота, то Веревкин приказал пробить сначала брешь в воротах, а затем овладеть ими.

Во исполнение этого приказания утром 29 мая (10 июня) был открыт артиллерийский огонь по Хазаватским воротам и городу. Вскоре в воротах была пробита брешь, в которую ворвались две роты во главе со Скобелевым. Пробежав около 250 шагов под огнем с крепостных стен (видя, что русские открыли огонь, и хивинцы стали отвечать им тем же), роты ворвались в крепость. Первым влез в пробоину Скобелев, за ним поручик Шувалов и капитан Арсеев.

Но