Калиакрия (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин
– Уж больно много разговоров ходит, Андрюша, о твоем пьянстве беспробудном в плену турецком, о драках тобою там учиненных!
– Ах, вот оно что! – качал седой головой капитан 2 ранга. – Вы верите прохвосту Ломбарду, а не мне, вашему старому соплавателю! – Мы тебе верим, – отвечали офицеры херсонские, вздыхая. – Но уж больно много говорят, а дыму без огня не бывает!
– Э-э-х! – махал на всех рукой Андрей Евграфович. – Был у меня один дружок настоящий, Сакен, да и тот в бою геройски убиен! Надо было, видать, и мне на бочке пороховой взорваться. Тогда бы и поносительств таких напрасных не слушал!
Службы более у Веревкина уже не было. Некоторое время он числился при Херсонском порту. Сделали свое дело и полученные раны. Но более всего подкосила старого моряка несправедливость и ложь. Выдержавший отчаянно смелый бой один на один со всем турецким флотом, пережив страшное кораблекрушение, издевательства турецкой тюрьмы, он теперь оказался никому не нужен. Силы быстро покидали его. В 1792 году Андрея Евграфовича уволили от службы с производством в чин полковничий. Смерть его прошла для всех незамеченной. Да и кому было дело до какого-то бывшего командира плавбатареи!
В последний путь Веревкина провожала верная жена, да несколько старых моряков, помнивших подвиг отважного капитана…
С тех давних пор минуло немало времени. Кто теперь помнит о Веревкине? Кто помнит теперь о его подвиге, и о тех мытарствах, которые пришлось ему вынести? Не знаю, уж, читал ли капитан 2 ранга Веревкин Омара Хайяма. Но если читал, то не мог пропустить следующих строк:
Ты обойден наградой. Позабудь.
Дни вереницей мчатся. Позабудь.
Неверен ветер вечной книги жизни:
Мог и не той страницей шевельнуть.
…В столице Российской империи пуржило. Хлесткий ветер с воем метался меж огромных сугробов. В окнах мерцали рождественские свечи. Шла первая неделя нового 1797 года.
Короткий январский день был уже на исходе, когда в дверь канцелярии Зимнего дворца робко постучали.
– Кто еще там? – раздосадовано бросил собиравшийся, было, уже домой чиновник.
В дверь несмело ступила бедно одетая женщина.
– Слушаю! – чиновник, кривя губу, опытным взглядом быстро окинул просительницу. – И говорите побыстрее! Мне некогда!
– У меня прошение на имя государя! – женщина протянула свернутый в несколько раз лист бумаги.
– На высочайшее имя? – ухмыльнулся приемщик жалоб. – Какого же сами будете чина и сословия? Их величество не может читать все письма кряду! Вон их, сколько в углу понавалено!
– Я вдова капитана и кавалера Веревкина! – тихо, но с достоинством ответила женщина.
– Чего-то сего не видно!
Просительница молча опустила глаза. По ее лицу текли слезы. Да и что могла она ответить, когда в узелке оставалось у нее всего рубль с полушкой, а впереди был еще не близкий путь в Херсон…
– Ладно, ладно! – немного смягчился чиновник. – Передам бумагу в инстанции высокие. Не слезись!
Через одну – две недели прошение вдовы легло на стол императора Павла Первого. В прощении значилось: «Умерший муж мой капитан 1 ранга Веревкин в продолжение службы вечной славы достойнейшим предкам В.И.В. был еще в первую с турками войну в сражениях и ранен, а в последнюю…будучи командиром на батарее, сражался с неприятельским флотом через 2 дня неутомимо; но где уже силы неприятельские превозмогли храбрость его и он не предвидел для себя никакого спасения, то, не щадя жизни своей, прорубил батарею и утопающий взят в плен; а по заключении мира, хотя и получил освобождение, но вскоре скончался, оставив меня в крайней бедности, ибо был он дворянин недостаточный и все содержание наше состояло в одном получаемом жаловании. Лишенная всех средств к пропитанию, дерзаю прибегнуть к неисчерпаемой щедрости В.И.В.».
В день, когда император ознакомился с письмом, настроение у Павла Петровича было неважным. Что-то не ладилось в политике английской и совсем уж плохо обстояло во французской, а тут еще на утреннем разводе офицеры были, как один, сонные, а солдаты расхристаны.
– Кто таков был сей Веревкин? – недовольно пожал плечами император, бумагу бегло пробежав глазами. – Просят у нас нынче все! Зато служить не желает по чести никто!
Павел вернул письмо дежурному генералу:
– Разберись и глянь, стоит ли выправлять здесь пенсион!
Через день в черноморское адмиралтейство ушло повеление учинить выправку, отчего вдове капитана и кавалера Веревкина не дадена пенсия и какие к тому основания имеются.
Мы, наверное, уже никогда и не узнаем, чем закончилась эта печальная, но, увы, не редкая на Руси история. Но все же мне очень хочется, чтобы Мария Давыдовна Веревкина не была забыта и смогла как-то скоротать свой скорбный вдовий век. А еще я хочу вспомнить нее мужа капитана и кавалера Андрея Евграфовича Веревкина – человека, у которого при жизни было отнято его доброе имя. Пусть же оно вернется к нему спустя два столетия…
Москва-Севастополь
2009–2010 гг.
Краткий словарь военно-морских терминов
абордаж – рукопашный бой при сближении противоборствующих кораблей вплотную
аврал – работа на корабле, выполняемая всей командой адмиралтейств-коллегия – высший коллегиальный руководящий орган российского флота (совет флагманов) в XVIII веке
адмиралтейств-совет – совещательный орган военно-морского управления в России с начала XIX века; был подчинен морскому министру
балясина – деревянная ступенька штормтрапа
баргоут (бархоут) – пояса окружной обшивки у ватерлинии корабля; они всегда делаются несколько толще, чем остальная обшивка, для более медленного изнашивания
бак – носовая часть верхней палубы
бакштов – толстый канат, вытравливаемый за корму корабля для привязывания шлюпок во время стоянки корабля
бизань-мачта – третья от носа мачта корабля
бимс – балка поперечного набора корабля, поддерживающая настил палубы
бегучий такелаж – все подвижные снасти, служащие для постановки и уборки парусов, подъема и спуска частей рангоута
боканцы – деревянные балки – выстрелы, выступавшие за борт в носовой части парусных судов
брамсель – третий снизу четырехугольный парус; поднимается на брам-стеньге над марсом
брасы – снасти бегучего такелажа, служащие для постановки парусов под определенным углом к ветру
бригрот – парус, поднимаемый на грота-реи, когда нет постоянного грота
бридель – якорная цепь, прикрепленная коренным концом к рейдовой или швартовой бочке
бушприт – горизонтальное или наклоненное рангоутное дерево, выступающее вперед с носа судна
ванты – снасти стоячего такелажа, поддерживающие мачту или стеньги с бортов судна
ватервейс – водопроток на палубе вдоль бортов корабля
ватер-шлаги – водяные шланги
верп – вспомогательный якорь
галионджи – матросы на турецких кораблях эпохи парусного флота
галс – курс корабля относительно ветра; если
