Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров
– А как не сидеть? Вот-вот может приехать…
– Да, но я отказывалась, потому что у нас с Димой была договоренность, что он нас в Москве встретит. Но раз не встретил, то мы должны его встретить именно в Москве. И не где-нибудь еще. И дождались, наконец он приехал. Я поехала вместе со свекром. Дочка в это время уже спала. Они из деревни приехали в Москву. Но был шок, мягко говоря.
– Приехал – не предупредил.
– Предупредил. Ждали. А я уже к тому времени так вымоталась, потому что полтора месяца не дома у себя, плюс смена часового пояса, плюс еще с ребенком и здоровьишко пошатнулось, что, когда встретила, я была настолько уставшей, но встретила, все в порядке. Немножко поразговаривали, пошли отдыхать, а наутро, когда проснулись, проснулась дочка, а дочка лежала у стенки, я посерединке, муж с краю лежал, и когда Соня проснулась, увидела, что на мне лежит чья-то рука, удивилась, посмотрела и увидела, что там папа лежит! Она так удивилась. Но у нее тоже был шок, столько времени его не видела. И потом лежала с папой в обнимку. Играли, делали вид, что они спят, им ни до чего вообще… Но и когда в отпуске были, Диме первое время непривычно было. Все равно находился с ребенком. Потому что больше полугода прошло и девочка выросла за это время. Много слов у нее появилось. И, соответственно, у него были сложности, он не мог понять, что от него хочет ребенок. Поэтому он с дочкой и не расставался. А потом, когда поехали в Казань отдыхать, там Дима на руках ее носил. И одевал. И кормил. И везде водил, – с восторгом рассказывала Настя.
– Счастье…
– Да. Он начал чувствовать, ощущать, что такое отцовство. Потому что первое время он в принципе не понимал, что с маленьким ребенком делать, а тут начал чувствовать, что такое быть папой. Где-то от слез успокоить, где-то повеселить, где-то на руках поносить. Где-то какие-то хотелки ребенка удовлетворить. Ну молодец! В этом отпуске максимально отдался ребенку, мне.
– И вот нужно возвращаться…
– Да, пришло время разъезжаться. Дима со свекром проводили нас, в аэропорту попрощались. И разъехались… – Настя чуть не заплакала.
– Мне мама Димы рассказывала, как его провожали, догоняли…
– Да, наверно.
– А он не рассказывал, как ему там на спецоперации?
Настя:
– Скажем так, он не жаловался. И даже когда спрашивала о чем-то, он говорил: «Ну, не жалуюсь». Не говорил, хорошо или плохо, а просто – не жалуюсь. Максимум мог сказать, что устал.
14. Очевидцы о подвиге. Горькая весть. Мемориал
– А с женами других офицеров не были на связи?
– Я была на связи с одной женой, но она тоже особо ничего не знает.
– У нее муж тоже там?
– Да, он был там. Но разница-то в том, что Дима-то ушел в другое, скажем так, подразделение или в другое место. Он вообще ушел охранять штаб. Он остался в своей части, но его забрали, то есть его ребята были вообще отдельно. То есть из части в охране штаба он был один.
– Мне рассказывали, когда командир спросил: кто пойдет штаб охранять, никто не согласился, а Дима пошел.
– Да. Дима вызвался и сказал: «Я готов».
– Веское решение.
– Да, потому что было объявлено, что нужен один человек для того, чтобы охранять более важную территорию… Дима рассказывал о том, что дроны летают. Я спрашивала: видно же, что летают дроны, почему оттуда не уходят? Так они там находились долгое время. И, честно, для меня непонятно, почему оттуда не уходили, ведь видели, что там есть опасность. Есть вероятность того, что что-то может произойти. Но они там находились, и случилось…
– Он там был с техникой?
– Нет, без техники. Они заняли жилые дома, они заброшенные. Они там жили. Обустраивали все. Работали.
– И что же произошло? – спросил.
Хотел услышать, что расскажет жена.
– Один человек – очевидец, который был рядом с Димой, он рассказал: они увидели, что в штаб прилетела первая ракета. После трех ракет они побежали спасать. То есть они успешно вывели людей в лес. Тех, кто был не ранен, и тех, кто легко ранен. Их также вывели в лес. Затем они побежали за тяжелоранеными и за погибшими. И в этот момент, когда одного раненого загрузили в пикап, Дима его держал, а второй грузил следующего, и в этот момент над ними завис дрон. И тут же прилетели еще ракеты. После первой ракеты упал Дима с машины. Упал, и у него сразу пошла пена изо рта, – тяжело выговорила слова Анастасия. – Потом прилетела еще ракета, и очевидца отбросило. Ну а дальше он особо не помнит, что происходило. Помнит, бегали, вытаскивали. Но он сознание потом потерял. Это вот то, что рассказал мне один человек. А то, что я читала, там немножко другое.
– Где читали?
– Мне Александр Александрович показал показания одного из очевидцев, и там показания немножко другие.
– В части чего?
– Там не указано, спасли они людей или нет. Написано, что только побежали спасать. Почему так, я не знаю. Конечно, предполагаю, но точно не знаю. Там были очень важные люди, от которых зависит развитие страны, и такой поступок Димы достоин самой высокой награды независимо от того, там мой муж или нет.
– Конечно, если спасал – это подвиг.
– И видимо, был вопрос, к какой награде представить: самой высокой или к ордену Мужества.
Я напомнил размещенную на сайте школы информацию:
«…14 марта 2023 года старший лейтенант Зуев Д.А. был назначен старшим по охране штаба и прилегающей к нему территории… Днем вышеуказанный штаб подвергся атаке из РЗО. Офицер успешно эвакуировал людей с места обстрела, затем вернулся и забрал раненого товарища…»
– Вот, эва-ку-и-ро-вал… А ведь ему еще за спасение машины причиталась награда…
Настя:
– Да, тогда спас машину. Молодец, сообразил, как потушить огонь. Там тоже был особый момент: машину можно было потушить только снизу. Но со стороны улицы не подобраться к этому месту, в машине был маленький люк, и Дима туда пробрался через люк и начал тушить машину. На него лилось горячее масло, и он обжег все лицо, и свекровь говорила, что у него пятна на лице. А он нам говорил, что это от солнца. А это было от масла. Даже про вот этот момент он не сказал нам, а сказал: это от солнца.
– Чтобы жена и мама не волновались…
– Не знаю, но я Диме всегда говорила: «Мне лучше знать правду, какой
