Балтика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин
Празднества по случаю заключения мира были весьма торжественными. Вначале был отслужен благодарный молебен в Никольском соборе с пушечной пальбой от армии и галерного флота. Затем Екатерина дала аудиенцию сенату с награждениями отличившихся и бросанием народу особых жетонов. На следующий день был дан бал и праздничный ужин для пяти первых классов за фигурными столами. На улицах народу раздавали вино, после чего императрица изволила откушать в присутствии генералов и адмиралов, командиров полков и командиров линейных кораблей. Через день последовал еще обед, но уже со штаб- и обер-офицерами гвардии. В другие дни устраивались маскарады отдельно для дворянства и купечества, затем была череда балов и, наконец, все завершилось грандиозным фейерверком на Царицыном лугу.
На радостях императрица Екатерина писала на юг Потемкину: «Одну лапу мы из грязи вытащили, а вытащим другую, то пропоем Аллилуйя». Под второй, застрявшей в грязи лапой, она имела в виду войну с Турцией.
В тот же день императрица велела убрать содержащихся на случай срочного отъезда из столицы полтысячи лошадей. На радостях Екатерина отменила все свои диеты и вскоре, не без самоиронии, отметила: «Мои платья все убавляли от самого 1787 года, а в сии три недели стали узки становиться, так что скоро паки прибавить должно меру; я же гораздо веселее становлюсь».
Первым императрицу с мирным договором поздравил опытный царедворец граф Иван Чернышев, за что он получил благодарственную записку, а при раздаче наград был награжден алмазными знаками ордена Андрея Первозванного «за труды в вооружении флотов при управлении морским департаментом».
Что касается адмирала Чичагова, то на него обрушился настоящий дождь наград. Вначале за Ревельское сражение он был награжден орденом Андрея Первозванного и полутора тысячами крепостных. Любопытны обстоятельства награждения.
– Чичагову Андреевскую ленту – подумав, определила награду Екатерина.
– Прошу прощения, ваше величество, но адмирал настолько беден, что ему не на что будет купить сию ленту! – согнулся в поклоне гофмейстер Безбородко.
– Неужели настолько? – подняла удивленные глаза от бумаг императрица. – Дать тогда адмиралу в придачу к ленте и имение в Белоруссии!
За Выборгское сражение Чичагов получил орден Святого Георгия высшей 1-й степени и двумя тысячами крестьян. А при заключении мира со Швецией его поощрили похвальной грамотой, золотой шпагой, украшенной алмазами и серебряным сервизом.
Помимо всего была и особая милость. Екатерина позволила Чичагову выбрать себе в личное пользование любое из захваченных судов под личную яхту. Он выбрал одномачтовый катер «Луиза-Ульрика». Впрочем, впоследствии, после смерти Екатерины, Чичагов вернул катер в казну.
Главнокомандующий финляндской армии граф Салтыков по случаю мира был произведен в подполковники гвардейского конного полка, награжден шпагою с алмазами и алмазными знаками к ордену Андрея Первозванного. Александр Иванович Круз по заключении мира со Швецией получил полный адмиральский чин, Георгиевский крест 2-го класса и шпагу с алмазами «За храбрость».
Все участвовавшие в войне нижние чины получили восьмиугольные медали на владимирской ленте «На заключение мира со Швецией», а многие еще и круглые медали на георгиевской ленте с надписью: «За храбрость на водах финских августа 13 1789 года».
Медали на владимирской ленте «На заключение мира со Швецией»
Медали на георгиевской ленте с надписью: «За храбрость на водах финских августа 13 1789 года».
Случались и казусы. Цейхместер Леман и капитан Сиверс из-за канцелярской неразберихи получили каждый по две золотые шпаги «за храбрость».
– Знать, мы самые храбрые! – смеялись они – Но как их носить? По шпаге с каждого бока?
– Будьте проще и одну носите по дням четным, а вторую по нечетным!
– И вправду! – обрадовались награжденные – Так и поступим!
Подписавший мир от шведской стороны барон Армфельд получил и личный подарок от русской царицы – три тысячи золотых червонцев в бриллиантовой табакерке. После подписания мира Густав назначил своего любимца генерал-губернатором Стокгольма. Что касается генерала Игельстрома, то после подписания мира он был направлен послом в Швецию.
И в Швеции, и в России известие о мире было воспринято с большой радостью. Известный масон князь Трубецкой, узнав о заключенном мире, плакал, по отзывам современников, «как баба», радуясь прекращению кровопролития между шведскими и русскими «братьями».
Теперь, развязав себе руки на Балтике, Россия могла полностью сосредоточиться на решении Черноморского вопроса и победно завершить войну с Турцией.
Глава седьмая
Судьбы
Главный виновник войны король Густав прожил после ее окончания совсем немного. Шведское дворянство было возмущено непонятно зачем начатой и бездарно проигранной войной. Когда же король объявил, что снова желает воевать, на этот раз уже с революционной Францией, терпению дворянства пришел конец. Был составлен заговор.
16 марта 1792 года за час до полуночи Густав Третий прибыл в оперу, где должен был состояться бал-маскарад. В одном из залов оперы был накрыт стол, чтобы монарх утолил голод. Едва он съел салат, один из пажей принес пакет.
Густав Третий прочитал письмо. Потом небрежно смял листок:
– Меня хотят убить! Покушение произойдет через несколько минут, здесь же, в опере!
– Ваше величество, бал-маскарад следует отменить, а вам срочно уехать, – встревожился гофшталмейстер барон Эссен.
– Меня не запугать. К тому же я буду в костюме и в маске, меня никто не узнает!
И король вышел к публике. Эссен обратил внимание короля, что костюм венецианского дожа очень небрежно наброшен и из-под него виден орден Святого Серафима, которым награждали только членов королевской семьи. На это Густав лишь отмахнулся:
– Я столько раз рисковал жизнью, воюя с русскими, что теперь твердо знаю – мой ангел-хранитель всегда меня спасет!
Тогда гофшталмейстер предложил королю встать в круг гвардейских офицеров, которые могли стать живым щитом. Но Густав отверг и это.
Буквально через несколько минут «венецианского дожа» обступили заговорщики и один из них выстрелил ему в спину.
Стрелявшего немедленно схватили. К королю вызвали врачей. Они осмотрели рану и наши ее неопасной. При этом они не обработали раны и оставили в ней несколько ржавых гвоздей, которыми стрелял террорист.
Через неделю Густав вроде бы пошел на поправку. Он начал ходить и был весел. Однако уже на следующий день Густав подхватил грипп, одновременно в ране началась гангрена. Через две недели король потерял сознание и спустя день умер.
Убийцей оказался участник войны, отставной капитан Якоб Юхан Анкарстрем. Его казнили. Анкарстрем никого не выдал, и остальные заговорщики не пострадали.
Что ж, король Густав стал последней
