Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов

Жилинский вновь отчитался перед Верховным Главнокомандующим, который передал поздравления теперь уже войскам 2-й армии. В ответ ее командующий телеграфировал: «Телеграмма Вашего Высокопревосходительства и поздравление армии с первым боевым успехом переданы вверенным мне войскам, стремление вперед с целью нанести решительное поражение противнику всегда живет в сердцах чинов армии и только постоянное уклонение неприятеля от боя лишало войска возможности осуществить их горячее желание. Первый успех и милостивая оценка нашего Главнокомандующего вселяют в войсках уверенность в победе и в решительном поражении врага»[398].

Пришедшийся на эти дни спор между штабом армии и фронтом относительно направления удара (на север или северо-запад) хорошо описан в литературе, однако отметим, что изначально Я. Г. Жилинский исходил из того, что 8-я армия разбита, а потому направлял 2-ю армию прямо на север. 11–12 (23–24) августа не только замедлилось ее движение, но и выяснилось, что противник оторвался от Ренненкампфа, а потому стало очевидным: окружить немцев можно было только, если перенести движение войск Самсонова западнее. 12 (25) августа командующий 2-й армией добился разрешения направить основной удар западнее, на железнодорожную ветвь Алленштайн – Остероде.

В этот же день поступили сведения о сосредоточении крупных германских сил против его левого фланга. Вопреки сложившемуся мнению, командование фронтом вовсе не игнорировало эту опасность. Рано утром 13 (26) августа B. А. Орановский доложил об этом Ю. Н. Данилову, чем вызвал его крайнее раздражение. Генерал-квартирмейстер заявил, что предвидел угрозу левому флангу, а потому А. В. Самсонову и был передан 1-й корпус, останавливать движение изможденных переходами и боями войск 2-й армии не стоит, а вообще «надо кончать с Восточной Пруссией» и переносить операции на левый берег Вислы, чтобы не потерять инициативу[399]. В воспоминаниях Ю. Н. Данилов «проявил» куда большую осторожность, говоря об опасениях Ставки за судьбу армии в это время и заявляя, что 26 августа «положение на фронте 2-й армии стало действительно вырисовываться в весьма неблагоприятном свете»[400].

Подготовка Германского маневра после боя 7 (20) августа.

Споры между штабом армии и фронта, состоявшиеся 9-12 (22–25) августа, относительно того, должна ли армия наступать на север (позиция Я. Г. Жилинского) или на северо-запад (предложение А. В. Самсонова), в конечном итоге привели к растягиванию фронта армии. Однако сам факт этих дискуссий ярким образом свидетельствует о стремлении добиться, как тогда казалось, окончательного разгрома живой силы противника, что указывает на несостоятельность утверждений, будто стратегия и оперативное искусство русского руководства были излишним образом ориентированы на захват географических объектов (например, А. А. Керсновский это постоянно ставит в вину Ставке)[401].

Танненбергское сражение и остановка наступления

Как известно, в действительности после Гумбинненского сражения немцы вскоре отказались от идеи отступать за Вислу. В ночь на 10 (23) августа М. фон Притвиц и его начальник штаба Г. фон Вальдерзее были смещены за медлительность перегруппировки войск в целях нанесения удара по «наревской» армии[402]. Новое командование 8-й армией, П. фон Гинденбург и Э. Людендорф, 10-11-го (23-24-го) окончательно выработало решение по концентрации всех сил против флангов армии Самсонова. На реализацию потребовалось несколько дней. Успех был не только связан с решительностью нового руководства, но и обеспечен техническим превосходством: железные дороги позволяли быстро перебрасывать войска, активное использование авиации – быть в курсе передвижений русских, а радисты из Кенигсберга перехватили телеграмму, раскрывавшую группировку 2-й русской армии. Использовались и методы дезинформации: от намеренного изменения номеров на касках солдат до посылки ложной незашифрованной телеграммы о перевозке войск через Кенигсберг, которую «перехватила» Рижская радиостанция[403].

Оперативная обстановка в Восточной Пруссии к исходу 16 (29) августа.

Днем 13 (26) августа состоялся визит вел. кн. Николая Николаевича в штаб Северо-Западного фронта, в ходе которого, видимо, были решены основные оперативные вопросы. Операция в Восточной Пруссии считалась уже фактически завершенной, в качестве генерал-губернатора занятых территорий был назначен генерал П. Г. Курлов, который приступил к написанию положения о временном управлении. А. В. Самсонов должен был добить противника, внимание П. К. фон Ренненкампфа приковали к Кенигсбергу и дальнейшему преследованию противника. Однако крепость предполагалось обложить, т. е. препятствовать выходу из нее, а не осадить[404], что указывает на то, что, вопреки расхожему мнению[405], она не должна была стать предметом основного внимания 1-й армии. 14 (27) августа в военно-морском управлении при Верховном главнокомандующем рассматривался вопрос о прикомандировании к штабу 1-й армии морского офицера для ориентировки по вопросам действия неприятельского флота, а Ю. Н. Данилов срочно запросил о деятельности лейб-гвардии Конного полка для доклада императору[406]. Ввиду тяжелой обстановки на Юго-западном фронте было решено туда перебросить 2-й корпус из состава армии П. К. фон Ренненкампфа. 27 (14) августа генерал Я. Г. Жилинский также был в большей степени 27 (14) августа занят организацией нового наступления. В этот день он отдал директиву командующему 9-й армии, в которой предписывал продолжать прикрытие Варшавы и начать подготовку к наступлению на фронт Бромберг – Познань[407].

Как видно, 13–14 (26–27) августа ни Ставка, ни штаб фронта не имели никакого представления о реальном положении дел на фронте 2-й армии, которая ввязалась в тяжелейшее сражение под Танненбергом. Уже к вечеру второго дня крупных боев ее оба фланга были отброшены, центральные пять пехотных дивизий оказались под угрозой окружения. Генерал А. В. Самсонов уяснил обстановку лишь к вечеру 14 (27) августа, о чем немедленно донес в штаб фронта, а сам утром 15 (28) августа отправился на передовую, чтобы лично руководить наступлением. В конечном счете это привело к потере управления войсками. Штаб же фронта, который первым сумел понять сложность сложившейся ситуации, отдал приказ отводить войска, однако телеграмма не дошла до адресата.

В боях 15 (28) августа немецкая попытка атаковать в стык центральных 13-го и 15-го корпусов была отбита, однако движение корпусов на флангах позволило совершить глубокий охват. А. В. Самсонов еще лелеял надежду на то, что мощным наступлением удастся изменить ситуацию, штаб фронта пребывал в уверенности в том, что 2-я армия отходит, а 1-я армия лишь готовилась помочь, выдвигая вперед конницу. В 11.20 16 (29) августа в Ставке от П. К. фон Ренненкампфа была получена телеграмма, в которой он сообщал о решении приостановить переброску 2-го корпуса на юго-западный фронт и о движении на помощь Самсонову[408]. Однако этот день оказался решающим: немецкое наступление в центре сорвало