Избранные воспоминания и статьи - Осип Аронович Пятницкий
Не меньший разброд был и у «националов», входивших формально после Стокгольмского съезда в РСДРП. У латышей боролись два основных течения — большевики и меньшевики. То одно течение брало верх, то другое. В Бунде господствовало меньшевистско-ликвидаторское течение, но там было незначительное меньшинство, которое было недовольно политикой своего Центрального комитета. Что же касается социал-демократов Польши и Литвы, то хотя они и поддерживали на съездах, конференциях и заседаниях ЦК РСДРП в основных вопросах политики и тактики большевиков, но колебались в некоторых вопросах организационной политики, даже мешали проведению решительных мероприятий по созданию Организационного комитета для созыва партконференции. Больше того, они не только отказались участвовать в Пражской всероссийской партконференции, но даже выступали против нее, тем самым они усилили антибольшевистский фронт и препятствовали борьбе с ликвидаторами. И у них была оппозиция — «розламовцы» [24] во главе с тт. Уншлихтом{163}, Радеком, Ганецким и др.
Я привел все вышеизложенное для того, чтобы ясно было, что тогда творилось в рядах РСДРП. Десять лет потребовалось долбить и доказывать то, что теперь так ясно партии. Большевики во главе с Лениным отстаивали чистоту революционных марксистских лозунгов, боролись за них, удерживали и создавали нелегальные партийные организации с четкой революционной тактикой и со строгой дисциплиной.
В середине 1909 г. я был вызван Марком в Париж. К моменту моего приезда уже прибыли из России секретарь русской коллегии ЦК Давыдов — Голубков, член ЦК Мешковский — Гольденберг, Михаил Томский, Донат — Шулятиков{164} (из Москвы) и другие товарищи. В Париже тогда находились Ленин, Надежда Константиновна, Марк, Иннокентий и др. На следующий день после моего приезда на квартиру Ленина открылось неофициальное заседание расширенной редакции «Пролетария» с участием вышеназванных товарищей. Фактически же это было заседание Большевистского центра с представителями Питера и Москвы и некоторых специально приглашенных товарищей, в числе которых был и я. Эти неофициальные заседания длились, кажется, два дня. На них обсуждались вопросы, связанные с дальнейшей работой в России, об отношении к отзовистам-ультиматистам и «богостроителям», которые находились в рядах большевиков. Совещание единодушно отмежевалось от всех отклонений от марксизма и большевизма.
Когда все резолюции были предварительно обсуждены и одобрены, открылось официальное заседание, на котором присутствовали, кроме вышеназванных товарищей, Богданов, «Марат» (Шанцер{165}) и еще кто-то, точно не помню (на официальном заседании расширенной редакции «Пролетария» я не присутствовал). Постановления расширенной редакции «Пролетария» точно и определенно наметили линию большевиков по вопросам тактики и организации РСДРП, которая проводилась ими до конференции 1912 г. На этой конференции многие из этих решений были закреплены в резолюциях. В то время в крупных городах России еще существовали парторганизации и функционировало с перерывами Русское бюро ЦК, состоявшее из одних большевиков, ибо меньшевики в его работе не принимали никакого участия. В партийной печати за границей обострилась борьба с ликвидаторством. В январе — феврале 1910 г. в Париже был созван пленум Центрального Комитета. Кто из большевиков, приехавших из России, принимал участие в пленуме, я не помню, ибо я лично в нем не участвовал, а был лишь информирован о нем т. Ногиным, бывшим на пленуме Центрального Комитета. Среди членов ЦК большевиков были разногласия по вопросу об объединении всех течений в партии. Товарищи Ногин и Иннокентий, собравшие большинство среди членов ЦК большевиков, провели на пленуме (на словах) объединение всех течений в РСДРП с единым ЦК и ЦО из представителей большевиков, меньшевиков и «националов». Согласно постановлению пленума ЦК меньшевики-ликвидаторы должны были закрыть свой заграничный орган «Голос социал-демократа», послать в русский ЦК трех своих представителей и способствовать восстановлению нелегальных партийных организаций. С другой стороны, большевики должны были закрыть свой фракционный орган «Пролетарий», сдать типографию, транспорт и все финансы ЦК, который создал Заграничное бюро ЦК из представителей (по одному) большевиков, меньшевиков, СДПиЛ, Бунда и социал-демократов Латышского края (так как в ЦК социал-демократов Латышского края тогда преобладали большевики, то ЗБЦК фактически было большевистским). Пленумом ЦК была намечена редакция ЦО — «Социал-демократа» из пяти лиц: двое от большевиков, двое от меньшевиков и один от СДПиЛ. Этот же пленум ЦК постановил оказывать финансовую помощь венской «Правде», как популярной рабочей газете, и послал в ее редакцию своего представителя. Тов. Ногин рассказывал мне о решениях пленума, захлебываясь от удовольствия, радовался, что наконец-то удалось объединить на практической работе в России большевиков и меньшевиков (пленумом были решительно осуждены ликвидаторство и отзовизм-ультиматизм) и втянуть в работу «националов». Одно только его смущало: Ленин оказался решительным противником тех постановлений пленума, которые делали уступки меньшевикам, и тех решений, которые затрудняли работу большевиков, поставив их в зависимость от случайных представителей «националов», хотя и подчинился решению большинства членов ЦК большевиков. Тов. Ногин с горечью мне говорил, что Ленин не понимает, насколько важно для работы в России единство.
Большевики выполнили постановление пленума: закрыли свой орган, передали крупную сумму денег «держателям» (Каутскому, Мерингу и т. Цеткин{166}) согласно решению пленума ЦК, а также передали весь технический аппарат ЗБЦК. А меньшевики своего органа не закрыли, и никто из них в Русском бюро ЦК не работал. Они даже противодействовали восстановлению Центрального Комитета. Больше того, сторонники ликвидаторского «Голоса социал-демократа» в России открыто выступали против нелегальной партии, против ЦК и ЦО. Да и сам «Голос социал-демократа» тоже не отставал от своих российских сторонников. Со стороны ликвидаторов — русских и заграничных — после пленума ЦК поднялся буквально крестовый поход против нелегальной партии и в особенности против большевиков. Началась с их стороны травля сторонников нелегальной партии в России во всех легальных рабочих организациях, во главе которых стояли меньшевики-ликвидаторы. Примиренческая тактика части членов ЦК большевиков затрудняла борьбу с ликвидаторами. Так, вследствие примиренчества части членов ЦК большевиков большевики должны были уже зависеть от представителя СДПиЛ, который входил пятым членом в редакцию ЦО, чтобы провести свою линию в «Социал-демократе», и от ЗБЦК — в финансовом и техническом отношениях (у «держателей» так и осталась часть сданной им суммы денег, которая могла тогда очень и очень пригодиться большевикам). Мне не довелось видеть т. Ногина до 1917 г., поэтому я не мог узнать, какое впечатление произвел на него финал решений пленума ЦК 1910 г., но заграничные большевики-примиренцы нисколько не были смущены результатом решений пленума.
В конце декабря 1910 г. я вновь очутился в Париже. К этому времени в Париж из России приехали Михаил Миронович
