Седьмой отряд - Энди Макнаб
Фрэнк успокоился и даже улыбнулся. Он развалился на диване. «Не всегда все такое черно-белое. Я не собираюсь их убивать. Мы здесь, чтобы арестовать. Мы сделаем это до того, как они доберутся до оружия».
«Тогда тебе лучше убедиться, что ты принял правильное решение в правильное время, или кого-то из нас завалят».
Он посмотрел на меня очень спокойно — слишком спокойно, на мой взгляд. «Бог направит меня, не волнуйся».
Я оставил его, но я волновался. Не о работе — хер с ней, начнись там какая-нибудь хрень, мы справимся. Я волновался о Фрэнке. Бога и работу нашего рода непросто совместить. Эл, очевидно, нашел для себя правильный баланс. Про Фрэнка я так не думал.
Однако, несмотря на все это, я восхищался тем, как он придерживался своих принципов. Должно быть, было тяжело иметь убеждения, которые шли вразрез с сутью организации, которую он любил. Я знал, что в глубине души он на самом деле не хотел уходить. Он назло маме отмораживал себе уши, и это меня раздражало. Но, как он говорил, христианство бесило людей годами.
Задание было отменено в день перед тем, как Крис выводил первый патруль. Возможно, в TCG решили, что работа того не стоит, а может штабные беспокоились о Фрэнке. Нам так и не довелось увидеть, что сделает Фрэнк, когда дело действительно дойдет до драки, но к тому времени я чувствовал, что последний гвоздь в его гроб уже вбит.
51
Между Крисом и Фрэнком возникли некоторые разногласия после задачи с реагирующим НП, которая так и не состоялась, но Фрэнк не стал развивать ситуацию. Затем его на некоторое время сняли с операций, чтобы он замещал должность в отсутствие Минки. Фокус подколов теперь сместился с его религии на его прошлое связиста.
Вся армия действовала по родоплеменной системе. Она порождала преданность и чувство принадлежности, которое никогда не покидало нас. Можно было забрать парня из Зеленых Курток, но Зеленые Куртки из парня забрать нельзя… И это так, как и должно быть. Никто не должен забывать, откуда он — если только он не был связистом, конечно.
К марту мы все вернулись в Великобританию. После пары недель отпуска мы готовились отправиться в Оман. Кроме Фрэнка: он готовился уходить.
Я не понимал смысла не бороться за то, чтобы удержать его: Полк всегда стремился набирать хороших людей, и он вкладывал целое состояние в их подготовку. Даже просто довести солдата вроде меня до уровня, когда у меня появятся патрульная специализация и навык вывода, стоило больше, чем обучить пилота реактивного самолета, однако, когда мы говорили, что собираемся уйти, никто не спрашивал нас, почему, и не пытался изменить наше мнение.
Фрэнк был опытным капралом, который вот-вот должен был быть произведен в сержанты. Он мог утомлять нас своей упертостью в том, что бог принимает решения за него, но он все равно был одним из лучших, когда дело касалось планирования и подготовки. И я не мог отделаться от ощущения, что вся эта история с богом была временной, может быть, даже бегством от чего-то.
И он принес чертовски много пользы нашей вечеринке. Пока он единолично не выступил против этого, связистам разрешалось служить в Полку только три года, а затем они должны были вернуться в свои подразделения. Фрэнк не только добился изменения политики, согласно которой скали[80] разрешалось отслужить в Полку только один трехгодичный срок, благодаря нему Полк также изменил способ применения пистолетов в CQB (ближнем бою), выведя свои стандарты боевой стрельбы на новый уровень.
Фрэнк вернулся с феноменальными навыками стрельбы из пистолета после того, как побывал по обмену в Отряде «Дельта» в Штатах. В «Дельте» его научили стойке Уивера, способу, выработанному помощником шерифа Джеком Уивером в ходе соревнований по стрельбе из пистолета в конце 50-х. Его переняло ФБР, а затем и американские военные.
«Уивер» позволял стрелять гораздо быстрее и точнее. Вместо того, чтобы стоять лицом к цели с вытянутыми вперед руками, вы становились боком, вытянув стреляющую руку вперед, а другую согнув и отведя назад. Изометрическое напряжение, создаваемое усилием от себя, прилагаемымсильной рукой и на себяслабой, обеспечивало превосходный контроль отдачи при стрельбе.
Взять на себя смелость, чтобы воспринять этот новый метод янки, было трудно, но результаты говорили сами за себя. Фрэнк стоял на своем, как и во всем остальном, и добился, чтобы он был принят. Благодаря тому, что он был такой же занозой в заднице по поводу стойки Уивера, как и в отношении своего бога, бойцы теперь могли сделать двойку в голову с пяти метров из четырехдюймового ствола. Будь тут Уинстон Черчилль, он мог бы сказать, что никогда еще столь многие не были обязаны столь многим одному уверовавшему в жизнь вечную рыжеволосому психу.
Если бы вы захотели уйти из пехотного батальона, где подготовка солдата стоила не больше трех куидов и батончика «Марса», командир усадил бы вас и сказал: «Постой, поразмысли об этом. Подумай о том, что делаешь…» Ответом Полка, казалось, было: «У нас тысячи желающих занять твое место, так что бывай».
С другой стороны, возможно, они знают, что с того момента, как в твоем уме зародились сомнения, тебе пора уходить. Мысленно ты уже ушел.
52
Мы провели традиционный аукцион вещей Эла. Даже парни из других эскадронов пришли в «Палюдрин-Клаб», наш NAAFI в Лейнсе. Все, что не понадобилось его семье, было выставлено на продажу. Крис руководил процессом.
Там было все, от пары носков до воздушного баллона от его водолазного снаряжения. Люди покупают по невменяемым ценам. Наличные идут либо ближайшим родственникам, либо, если таково было желание покойного, на вечеринку эскадрона. Большинство из нас, включая Эла, вписали это в свое завещание, а также отложили пятьсот фунтов на оплату счета за вечеринку.
Парашют Эла ушел за несколько сотен; мне же досталась его куртка «Барбур», примерно в четыре раза дороже, чем она стоила бы в магазине — при том что я вообще не носил вощеные куртки.
Состоялась еще одна церемония. Во время вечернего выхода в город Фрэнку подарили стеклянную пивную кружку и девятидюймовую статуэтку солдата в снаряжении для фрифолла. «Вот, держи», — сказал Крис, фыркнув. «Бывай».
Все спрашивали Фрэнка о работе на Шри-Ланке, которую он нашел, но то, что хотело знать большинство из них — почему ты уходишь? Он отвечал на все вопросы обычными банальностями.
На второй день после
