Размышления о главном. Человек. Закон. Мораль - Борис Иванович Жолус
Истинную дозу облучения в зоне ЛПА никто не знал. Несколько видов применявшихся индивидуальных дозиметров не были совершенными, и учёт доз облучения проводился расчётным методом. Так, на момент моего первого пребывания в зоне ЛПА (январь-март 1987-го года) суточная доза составляла 0,3 Р независимо от того, где я (со своими дозиметрами) находился: непосредственно на станции или в Киеве. Учёт доз облучения личного состава был несовершенен. К правильной организации этой работы служба радиационной, химической и биологической защиты не была готова. Позднее медицинская служба организовала в Военно-медицинской академии Регистр ликвидаторов, но и в нём базовые данные о дозах чернобыльцев были необъективными. Неразбериха с дозиметрическим контролем на первых этапах ликвидации аварии была ещё более выраженной. Одним из свидетельств тому были многочисленные карты на ликвидаторов, которые в санчасти многих воинских частей лежали стопками, и никто не знал, куда их отправлять.
В числе мероприятий медицинской службы по контролю за радиационным воздействием было динамическое наблюдение за формулой крови у ликвидаторов. Так, в самом Чернобыле работала группа врачей, которая выполняла клинический анализ крови. Какой-то строгой регламентации этого процесса не было, самыми постоянными посетителями данной лаборатории были лица повышенной тревожности за свое здоровье.
Я прибыл в Чернобыль 27 января 1987-го года, то есть через полгода после аварии. Медицинская служба оперативной группы Гражданской обороны СССР располагалась в здании по улице Ленина. Мой предшественник – главный гигиенист Одесского военного округа – убыл до моего приезда, принимать дела было не у кого. Стал врастать в обстановку с помощью заместителя начальника медицинской службы. С ним мы разместились для проживания в Чернобыле в комнате оставленного жильцами двухэтажного дома.
Всех прибывших переодевали в полевую форму. Морские офицеры под формой носили тельняшку, за это их называли «матросы». У каждого офицера в кармане куртки находились индивидуальные дозиметры, однако учёт полученных доз производился расчётным методом и составлял в январе – марте 1987-го года 0,3 бэра в сутки.
В первый вечер после работы по дороге к дому ощутил жуткую тишину. В Чернобыле ничего не осталось промышленного, население было вывезено, отсутствовали животные и домашняя птица. Позднее, когда где-то появился петух, его кукарекание вызывало приятные, даже радостные ощущения. Жилые частные дома были закрыты, а входные двери опечатаны. В окнах домов можно было видеть стоящие на подоконниках горшки с опавшими комнатными цветами. Ещё более грустное впечатление производили яблони без листьев, но с плодами на ветках. Позднее услышал шутку: «Можно ли есть яблоки в Чернобыльской зоне? Можно, но сердцевину (кочан) нужно закапывать в землю на двухметровую глубину».
Работа началась на следующий день после приезда с объезда воинских частей и проверки санитарного состояния объектов. Приведенные выше факторы в значительной степени определили характер санитарно-эпидемиологической обстановки. Описание обстановки в зоне ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС даны не только по результатам моей работы, но и на основе сбора и анализа данных медицинской службы за период всей кампании с 1986-го по 1989-й год. При этом не могу претендовать на абсолютную полноту всех данных, так как многие действия и факты не регистрировались и не могли попасть в статистические отчётные материалы. Описывая происходившее, испытываю уважение к участникам событий, свидетельствую мужество и самоотверженность ликвидаторов последствий аварии.
Важно отметить, что первый приказ по группировке войск, подписанный 3 мая 1986-го года командующим ставки юго-западного направления, содержал требования к поддержанию санитарно-эпидемиологического благополучия воинского контингента. Вот из чего складывалось это благополучие.
Организация размещения личного состава. Воинские части для постоянной дислокации занимали участки открытой территории за пределами 30-километровой зоны, на которых разбивали полевые лагеря в соответствии с требованиями Устава внутренней службы Вооруженных Сил (УВС ВС) СССР.
Рядовой состав размещался в палатках УСБ-56 (около 700), офицерский состав – в 130 вагон-домах и 60 сборно-щитовых домах.
Площадь жилых помещений составляла 1,8–2,0 м2 на одного рядового военнослужащего. Кровати в палатках устанавливались преимущественно двухъярусные. Отопление палаток и домов – печное (печь «буржуйка», обложенная кирпичом), вентиляция – естественная, освещение – смешанное.
При контроле условий размещения в жилых помещениях обращалось внимание на покрытие полов и возможность их дезактивации. В большинстве палаток и домиков настилались деревянные полы, покрывались линолеумом или полиэтиленовой плёнкой. Ежедневно проводилась 2–3 кратная влажная приборка, которая обеспечивает дезактивацию покрытия пола.
Вешалки для верхней одежды в жилых помещениях оборудовались при входе и зашторивались. В палатках устанавливались полки для хранения котелков, кружек и ложек в целлофановых пакетах.
В частях и подразделениях проводилось постоянное встряхивание одеял (2–3 раза в неделю) в специально отведенных местах.
В подразделениях, расположенных в пределах 30-километровой зоны, кровати с постельным бельем закрывались полиэтиленовой плёнкой, что снижало уровни их радиоактивного загрязнения.
Личный состав частей был обеспечен всем необходимым для выполнения правил личной гигиены. Просушка обуви и обмундирования была организована удовлетворительно в специально оборудованных палатках.
В районах размещения войск территория воинских частей к 1987-у году была достаточно благоустроена. Палатки и дома размещены на дезактивированных участках, дорожки между палатками были покрыты твёрдым покрытием (гравий, асфальт, бетон). К воинским частям и объектам на их территории оборудованы подъездные пути.
В лагерях было устроено около 150 умывальников с печным отоплением из расчёта 1 кран на 7–8 человек личного состава. Было построено около 100 стационарных уличных туалетов с непроницаемыми (бетонными, металлическими, пленочными) выгребами, к туалетам подведено электрическое освещение.
Сбор мусора производился в металлические контейнеры, размещённые на специально оборудованных площадках. Вывоз мусора на свалки и пункты захоронения радиоактивных отходов (ПЗРО) был организован удовлетворительно.
Контроль за радиационной обстановкой на территории и в жилых помещениях воинских частей осуществлялся специалистами их химической службы и врачами-радиологами при помощи радиометров ДП-58 по уровням гамма-излучения. Превышение уровней чаще всего было связано с заносом радиоактивной почвы транспортом, не прошедшим дезактивацию на пункте санитарной обработки (ПУСО), и за счёт загрязненной верхней одежды.
