Седьмой отряд - Энди Макнаб

В то время как все остальные прыгали в спортивных очках — гораздо меньших и с вентиляционными отверстиями с обеих сторон — на мне все еще были стандартные монстры без вентиляции, так что я задрал их, как обычно, чтобы удалить конденсат. В следующую поездку я должен быть уверен, что у меня есть пара Гуччи, которые будут сочетаться с моей собственной парашютной системой.

Последовали «ПРИГОТОВИТЬСЯ» и «ВНИМАНИЕ». После «ПОШЕЛ», мы с Седлбэгсом вытолкнули укладку с обреза рампы и последовали за ней, быстро и круто вниз, но это было безнадежное дело. Эта чертова хреновина кувыркалась и мчалась по небу, как чемодан, слетевший с багажника на крыше на скоростной автодороге М25.

Ниш пронесся мимо нас, как молния, с руками, отведенными назад. Сначала казалось, что он врежется прямо в ящик, но он сумел проскочить мимо и показал нам большой палец, прежде чем отвалить и вышвырнуть свой купол вместе с остальными на 3600.

Мы с Седлбэгсом оглянулись в поисках укладки. Над нами ее не было. Мы посмотрели вниз.

Купол не раскрылся.

Она рухнула на землю в пустыне.

К тому времени, как я раскрылся и присоединился к этажерке CRW, кирпичи и мусор были разбросаны огромным кругом вокруг точки удара. Такой был замечательный ящик. Какая жалость.

Мы приземлились в двадцати метрах друг от друга, и Ниш хохотал во всю глотку. Мы уже засунули свои купола в сумки и стали ждать транспорт, а он все никак не останавливался.

«Хватит уже этих гребаных прыжков с тюком, а?»

В отдалении заходил на посадку С-130.

«Как ты это сделал, Ниш?»

Он ухмыльнулся. «Запасная «вишня». Я подлетел и засунул ее в AOD. Всунул чеку обратно. Пойду-ка я и заберу ее, пока не появились крабы».

59

Нишу, возможно, не слишком нравилось все это, но я был счастлив. Это было как на вербовочных плакатах. Иногда я еще парил под куполом, когда C-130 приземлялся в пустыне подо мной. Иногда я разглядывал маленькие португальские форты и сторожевые башни на склонах холмов, выглядящие как нечто из времен крестовых походов. Вокруг меня была история. Я обожал это дело.

Мы перешли к прыжкам с кислородом, с 18000 футов (5,500 м), затем с 24000 (7300 м), поднимаясь все выше и выше. К сожалению, газ имеет тенденцию расширяться по мере набора высоты, и мы следовали за Нишем в его начинании. Грузовая кабина самолета воняла как канализация: все пердели совершенно безудержно.

По той же причине нужно было убедиться, что ваши зубы в хорошем состоянии. Любой воздух в полости зуба расширится. Не было ничего необычного в том, что зубы разрушались. Парни также сильно страдали, когда летали с заложенными пазухами.

До последней минуты мы дышали кислородом, которым нас снабжал C-130. Двое выпускающих Королевских ВВС ходили с закрепленными на головах фонариками, светившими тускло-красным, чтобы не нарушать наше ночное зрение. У каждого был шланг, тянущийся пуповиной от его кислородной маски, и их руки инстинктивно двигались, контролируя, чтобы он не зацепился и не отсоединился от источника кислорода.

Внутренности самолета не были герметичны, поэтому маски пришлось надевать на 12000 футов. И чем выше мы забирались, тем холоднее становилось.

В одну из ночей мы прыгали с 24000 футов. Я проверил свои альти, по одному на каждом запястье. Теперь это были не старые «будильники» с бомбардировщика «Ланкастер», а маленькие пластиковые коммерческие. Как и почти все спортивное снаряжение, они были намного лучше выдаваемого штатного. Мы были чуть ниже высоты прыжка. Поступила команда снаряжаться. Из-за шума выпускающие делали это, держа карточки формата А4 и подсвечивая их своими красными фонариками. Их всегда показывали в установленном порядке, чтобы выполнить все проверки.

Я поместил свой Берген позади ног и просунул ботинки через плечевые лямки, зацепив карабины по его бокам за подвесную систему. Теперь на мне висело больше ста пятидесяти фунтов (68 кг). Помимо парашюта, на мне было двадцать четыре фунта (10,8 кг) GPMG, закрепленного вдоль левой стороны тела. Приклад был отсоединен, чтобы не торчал над плечами и не мешал стропам купола, и упрятан внутри Бергена вместе с четырьмя сотнями патронов, весящих еще двадцать четыре фунта, запасными батареями для радиостанции патруля и, разумеется, моим собственным снаряжением.

Мы отсоединили кислородные маски от главной консоли, и перешли на индивидуальные баллоны. Они были рассчитаны всего на двадцать минут и крепились на поясе.

Посредством карточки мы получили команду встать. Берген висел вверх дном на моей подвесной. Я затянул плечевые ремни вокруг бедер, чтобы иметь возможность использовать ноги в падении. С таким большим весом, висящим на мне, моя спина стремилась выгнуться. Старший выпускающий через нашлемное переговорное устройство связался с кабиной пилотов, и рампа открылась. Хотя на мне был шлем, я услышал мощный поток воздуха, а затем резкий порыв хлестнул по моему комбинезону. Чернильную черноту пронзала только неясная точка света далеко внизу.

Самолет качался влево и вправо, набирал и терял высоту, пока пилот направлял его к зоне выброски. Мы выстроились в две цепочки возле рампы. Я был третьим в левой. Мы получили команду двигаться, и обе цепочки склонились под тяжестью, прежде чем двинуться вперед, переваливаясь, как утки. Мне пришлось ухватиться за ранец Тини для опоры.

Передние парни, Ниш и Крис, встали носками прямо на обрез рампы. Мы приготовились, приноравливаясь к покачиванию самолета и порывам ветра.

Выпускающий скомандовал финальную проверку шпилек. Я расстегнул липучку клапана на ранце Тини, чтобы осмотреть стальную шпильку вытяжного троса, которая удерживала его купол на месте. Легче сказать, чем сделать в тусклом красном свете — к этому времени моя кислородная маска уже стала мокрой внутри, а очки начали запотевать.

Шпилька Тини выглядела нормально. Она располагалась правильно, и не было никаких препятствий, которые могли бы помешать ей высвободиться. Потяни Тини кольцо, стальной тросик в свою очередь без помех вытянет шпильку из ранца и откроет клапана, удерживающие купол внутри. Под воздействием пружины вытяжной парашют будет вытолкнут из ранца и захватит воздух. Он, в свою очередь, вытянет основной купол и стропы, прикрепленные к подвесной.

Я хлопнул его по правому плечу, чтобы дать понять. Я получил то же самое от Пола позади меня.

Двое выпускающих теперь пристегнулись к фюзеляжу страховочными лямками и стояли на краю рампы, удерживая Криса и Ниша, чтобы они не выпали, пока самолет выходил на цель. Вскоре они выставили два пальца перед лицами