Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов
Несмотря на захватнические цели самодержавия, присоединение Средней Азии к России исторически объективно имело прогрессивное значение. На огромной территории было отменено рабство, прекращены разорительные и кровопролитные войны, феодальные раздоры, начали развиваться капиталистические отношения, население огромного региона вступили в тесное общение с русским народом и русской культурой.
К тому же присоединение среднеазиатских земель к России предотвратило их захват Британской империей. А такая перспектива ничего хорошего не сулила народам Средней Азии. Дело в том, что русские власть имущие были представителями старого времени, поэтому «душить, как следует, не умели», а представители английской и американской буржуазии «душить умеют и душат до конца»[15].
Думается, что и последующее вхождение среднеазиатских республик в состав Советского Союза было обоюдовыгодным процессом. Тем самым обеспечивались стабильность и конструктивное развитие огромного евроазиатского пространства на основе уникального в мировой истории содружества первоначально различных по своему культурному уровню народов. Спровоцированное разрушение этого содружества привело, как можно убедиться, к далеко не лучшим результатам. И, вероятно, исторический опыт, еще поможет политикам исправить допущенные ошибки, лучше понять реальную расстановку мировых сил и стратегическую роль России.
Как отмечают российские историки, концепция присоединения народов Средней Азии к России включает и завоевания среднеазиатских ханств, и мирное присоединение, и добровольное вхождение отдельных территорий в состав России[16]. В этом понятии учтены все аспекты и этапы политического процесса вхождения Средней Азии в России, растянувшегося почти на два десятилетия (1868–1885 годов), если не считать мангышлакских туркмен, ранее принявших российское подданство.
В описываемые времена Средняя Азия представляла собой огромную территорию, простиравшуюся от Каспийского моря до границы с Китаем на востоке. На юге она граничила с Ираном и Афганистаном, где уже преобладало британское влияние. Население Средней Азии было невелико – около 5 млн. человек.
С давних пор здесь существовали два ханства – Бухарское (Эмират), в бассейне реки Зеравшан, и Хивинское, в нижнем течении Амударьи. В конце XVIII века в Ферганской долине консолидировалось третье ханство – Кокандское. Ему удалось вскоре овладеть важным торгово-политическим центром – Ташкентом, в то время самостоятельным городом-государством. Твердо определенных границ среднеазиатские ханства не имели.
В Бухарском ханстве в середине XIX века проживало около 3 млн. человек, в основном узбеки, таджики, туркмены; в Кокандском – около 1,5 млн. – узбеки, таджики, казахи и киргизы; в Хивинском – примерно 0,5 млн. – узбеки, туркмены, казахи и каракалпаки. В городах жили также персы, евреи, арабы, цыгане, выходцы из Индии и Китая.
Все три ханства были экономически отсталыми феодальными государствами с пережитками рабовладельческого строя. Городское население занималось торговлей и ремеслами, сельское – скотоводством, земледелием, садоводством и огородничеством.
Народные массы Средней Азии находились под тяжелым гнетом местных феодалов. Эмиры и беки вершили суд и расправу «по произволу и всегда в пользу ханской казны»[17]. Широко применялась смертная казнь, а также пожизненное заключение в подземных тюрьмах (зинданах).
Интерес России к Средней Азии был велик еще в первой половине XIX века. Предпринимались многочисленные попытки ее изучения. Правительство заботилось о росте торговли, опекало русских купцов в тех краях. В 50-е годы были предприняты три русские миссии в Среднюю Азию: научная под руководством ученого-востоковеда Н. В. Ханыкова, дипломатическая – под начальством Н. П. Игнатьева, торговая миссия – Ч. Ч. Велиханова.
В первой половине 60-х годов русское правительство разрабатывало планы военного проникновения в Среднюю Азию. В 1864 году войска под командованием генерал-майора М. Г. Черняева начали наступление на Ташкент, но этот поход окончился неудачей. Воспользовавшись феодальной междоусобицей и недовольством народных масс Кокандским ханом, Черняев в 1865 году повторил поход и овладел Ташкентом. В 1867 году было образовано Туркестанское генерал-губернаторство, ставшее центром дальнейшего проникновения русских в Среднюю Азию. В 1868 году Кокандское ханство попало в фактическую зависимость от России. В том же году войска туркестанского генерал-губернатора генерал-адъютанта (генерал-лейтенант, зачисленный в свиту императора. – А.Ш.) К. П. Кауфмана овладели Самаркандом и Бухарой. После этого Бухарское ханство также стало зависимым от России.
Кауфману были предоставлены неограниченные полномочия. Недаром местные жители дали ему прозвище «ярым-подшо» – полуцарь. Перед ним была поставлена задача – открыть, прежде всего «широкий и легко доступный путь нашей отечественной торговле и промышленности в глубь Средней Азии»[18].
После заключения русско-бухарского и русско-кокандского договоров 1868 года лишь самое небольшое из государственных образований в Средней Азии – Хива сохранила свою самостоятельность. Но в обстановке борьбы капиталистических держав за рынки сбыта и источники сырья эта независимость была недолговечной. Хивинские сборщики податей появлялись в кочевьях принявших российское подданство казахских племен, вынуждая их платить налоги хану. Кроме того, агенты хивинских ханов разжигали недовольство кочевников, подстрекая их к открытым выступлениям против русских. Почва для русско-хивинского конфликта была, таким образом, подготовлена.
Еще осенью 1869 года Кауфман направил хивинскому хану Мухаммеду Рахиму послание, в котором предъявлял претензии по поводу грабежей торговых караванов, укрытия «мятежных элементов» и откровенно говорил о возможности военного удара по «тем, кто не понимает добрых намерений» царя. Генерал-губернатор предполагал двинуться на Хиву в 1871 году, однако этот план был отложен в связи с обострением положения в восточной части Центральной Азии.
В бытность свою в Тифлисе в августе 1871 года Скобелев представил в штаб Кавказского округа записку о занятии Хивы, «на которую, – по его словам, – в свое время никто не обратил внимания»; в ней очень много дельных замечаний и верных прогнозов. Предостерегая от трудностей завоевания Хивы, Скобелев рекомендовал занять на Амударье какой-либо опорный укрепленный пункт, который бы позволил угрожать Хиве. По его мнению, поддерживать того или другого претендента дешевле и выгоднее, нежели занимать страну. А главное «не захватами достигнем мы прочного положения в Средней Азии, а основательным изучением страны, уяснением действия при различных возможных политических обстоятельствах, в особенности же подготовлением средств для исполнения наших планов со всевозможными шансами на успех, если можно так выразиться, наверняка»[19].
Так как условия степной войны в Средней Азии, где природа страшнее неприятеля, требует, прежде всего по возможности всестороннего знакомства со страной, в которой предстоит воевать, то Скобелев предлагает свои услуги: двинуться из Туркестана в Хиву с купеческим караваном и пройти далее к Каспийскому морю. Он составил большой список вопросов, на которые должны быть получены ответы, – тут и количество воды в степи (ручьи, колодцы, ямы), и оазисы с их населением, растительность, вопрос о корме для лошадей и т. д.
Тем временем Петербург едва не был поставлен перед свершившимся