Проклятое искусство - Козин Вадим Алексеевич

9.09.56. 6.40

Туманная погода. Сыро.

Хочется скорей в Магадан, к своим книгам, приемникам и магнитофонам. Кажется, обойдусь своим «телефункеном», если у меня будет запасной комплект ламп к нему.

Никаких телеграмм нет. Я начинаю приходить в полное отчаяние. Ни за что не могу взяться. О «Грушеньке» и не думаю. Не стоит мне над ней ломать головы. На кой x... все это мне нужно, если ждать пенсию еще 10 лет.

10.09.56. 8.50

До 4 ч. ночи не давали спать флиртовавшие: Ушаков, гостиничная дежурная и подвыпивший Кабалов, которому во что бы то ни стало хотелось выпить стоявшую у меня бутылку шампанского, а я категорически воспротивился этому. Был разговор на политические темы. Кабалов, очевидно, приверженец сталинского режима. Поприсмотримся. Буду следить и слушать.

Указы Президиума Верховного Совета сыплются как из рога изобилия. Прежде всего о переименовании Сталинских премий на Ленинские. Об учреждении Ленинских премий по литературе и искусству. Затем о снятии всех налогов с получающих зарплату 360 рублей в месяц.

Но самое главное: это очень дерзкая, как будто чувствующая под собой основу, нота Германии СССР, напоминающая о воссоединении Германии. Громыко ограничился старым избитым ответом, что это внутреннее дело двух разделенных немецких половин. Это, конечно, не так. Нас, очевидно, никак не устраивают всеобщие немецкие перевыборы, которые почему-то по душе немцам Запада. Видимо, их там больше, чем в восточной половине.

13.09.56. 6.05. Оха

Видел интересный сон. Сперва будто разглядываю фото, на котором сняты Маяковский и Сталин. И в какой-то момент вижу, что Сталин, не то ухмыляясь, не то сердясь, покусывает свои усы, зачем поворачивается ко мне. В моем мозгу возникает мысль, что у него неплохие глаза.

И второй сон, перед пробуждением. С матерью решаем записать перечень моего белья и одежды. Затем я в какой-то мужской компании незнакомых мне людей (будто инженеров или профессоров), они сидят за столом, что-то едят. Разговор идет о сенсации, которой охвачены людские массы: отравление Горького. У меня возникает мысль, что виновник его смерти — проживающий в его квартире Евгений Кякшт. Мне верят и считают это сенсационной догадкой. В народе ходит версия, что Сталин имел какое-то отношение к смерти Горького и что Сталин питал непреодолимую антипатию и ненависть ко всем лицам, пользующимся у народа уважением и популярностью: Орджоникидзе, Киров, Жданов, Горький и другие. Все они погибали насильственной смертью.

Сколько бед натворил этот человек, может быть, сам того не ведая. Когда же будет поведана народу правда? Народ должен ее знать. Но он, к величайшему сожалению, ничего не знает...

Купил третий и последний, синий отрез на костюм. Остался коричневый и светло-серый. Итак, у меня пока 8, а всего 10 должно быть.

Сегодня первый концерт, как-то он пройдет?

Прочитавший[83] эти записки найдет в них много странного, прямо-таки фантастического. Но эти строки — истинная правда. Ничего вымышленного...

Небо, под которым я родился, у нас всегда было ярко-зеленого цвета. Ночью его бороздили две луны: одна розовая, другая фиолетовая. Они всегда двигались друг за другом, сперва фиолетовая, потом розовая, иногда перегоняя друг друга.

Земные люди, кажется, откроют тайну каналов раньше, чем начнется завоевание Земли для устройства на ней промежуточного звена между.. Это пока пусть будет тайной.

— Тише! Тише! Сейчас будет говорить Эмбрамар.

На середину амфитеатра вышел высокого роста крепкий мужчина.

— Дорогие братия. Наступило время начала великого переселения. Как вы знаете, еще наши отцы начали приготовлять необходимое для спасения своего потомства, т.е. нас, от грядущей катастрофы. Вы все собравшиеся здесь также отлично знаете, что планета, на которую мы собираемся переселиться, также будет нашим временным пристанищем, так как и ее ждет участь нашей планеты. То, что я вам буду говорить, должно быть тайной для непосвященных...

14.09.56. 7.45

Не могу опомниться от вчерашнего провала концерта. Помимо того, что я теперь отвратительно пою, еще ужаснее инструменты. Во всем виновата в первую очередь Ветрова, она должна протестовать против такого инструмента...

20.40. Звонил по телефону Гаскин и сообщил, что пришла телеграмма о том, что справка послана в двух экземплярах: одна — Венгржинскому, другая — в собес. Теперь волнуюсь, по форме ли она написана. Великий деятель волновался относительно денег и высылки их в Южно-Сахалинск Хочет облагодетельствовать театр до отъезда в Магадан моими мозолистыми связками.

Мама, спасибо тебе, дорогая моя мученица. Простишь ли ты меня когда-нибудь до моего смертного часа? И встречусь ли я с тобою там... в другом мире? А не лучше ли будет, если ты меня возьмешь к себе? Я пишу эти строки, совершенно искренно веря, что я с тобою встречусь. Я никогда не перестану быть виноватым пред тобою, твоей памятью и твоей жизнью. Прости! Прости! Моя милая и святая мученица.

Проглядывал «Жерминаль» Золя. Изумительная и в то же время страшная книга. Страшная своей отталкивающей натуралистичностью. Тяжелая жизнь французских углекопов. Их утехи и радости. Звериная половая страсть. Омерзительна сцена отрывания разъяренными женщинами половых органов у мелочного торговца горняцкого поселка. Вот яркий пример — Золя. Он точно воспроизводит жизнь, но страдал ли за свою фантазию, свои мысли? Конечно, нет. Их мы у него не можем отнять. Он огромный мыслитель. И подобен бесстрастному окуляру фотоаппарата...

Все уже ушли в к/театр «Нефтяник», в котором мы выступаем. Раздеваемся и гримируемся в билетных кассах. Места мало, холодно, сыро, неудобно, но надобно зарабатывать деньги...

15.09.56. 7.00

Концерт прошел сносно. Сегодня меня должны передавать из Южно-Сахалинска в концерте по заявкам. Заметил несколько зевающих зрителей — это плохо. Опять какое-то чувство грусти и неудовлетворенности жизнью. Почему до сей поры продолжается дискриминация меня как актера и мастера? Вот уже сколько месяцев во мне зреет решение написать письмо Хрущеву. Может быть, резкое, но честное и искреннее. Или — да, или — нет! Одно из двух! Продолжать жить так дальше не имеет смысла. Я должен принимать в жизни деятельное и равноправное участие, а не находиться на каком-то полулегальном положении, в то же время проводя работу с большими показателями и результатами, чем другие, пользующиеся всеми правами. Я не хочу ни снисхождения, ни жалости. Я хочу иметь полагающееся по праву мне место в советском искусстве...

16.09.56. 8.35

Скорее, скорее в Магадан. Там окончательно разберусь, что делать. Первое, что надобно, — узнать свою ставку и, если она меня не будет устраивать, постараться из театра уйти. Опять меня тревожит пенсия, мне до 60 лет не дожить и не допеть. Идеально было бы получить квартирку, пенсию и уйти из театра. Устроиться бы начальником какого-нибудь клуба или в книжный магазин начальником отдела. Придется писать Абабкову просьбу удовлетворить мое желание. Одежды мне хватит до самой моей смерти. Самое необходимое у меня есть. Пенсии хватит на пропитание. С искусством и сценой надобно кончать. Тернер, очевидно, не приедет, и я этим могу воспользоваться.

Как я мечтаю каждый день после работы прийти, раздеться, сесть за письменный стол, пописать дневник, послушать радио, почитать и спокойно заснуть на своей собственной постели. Пойти посмотреть новый фильм или спектакль. Почему люди так живут, а я не имею на это права? Почему? Вместо этого ношусь как угорелый в поездах, трясусь в автобусах и автомобилях, летаю в самолетах, закачиваюсь на пароходах. Одну ночь сплю в поезде, другую в гостинице, третью в автомобиле, и каждый вечер стараюсь вытянуть из своих связок подобие какого-то голоса! Что это за жизнь?!! Черт бы его побрал, это святое для некоторых идиотов искусство! Именно скорее в башню одиночества, тишины и покоя. Только в каком-то изолированном от всего пространстве родятся какие-то мысли. Пусть к тебе доносятся ржание, крики, вопли радости и горя, пусть ты их великолепно слышишь, изучаешь их. Но к тебе, в твое царство тишины они не должны быть допускаемы. Иначе не может быть художника.