Пролог. Документальная повесть - Сергей Яковлевич Гродзенский

Церковь Преображения Господня, в которой в 1909 г. крестился Е. Д. Карновский

Находясь под надзором полиции («органы» – предшественники ВЧК все-таки установили его членство в социал-демократической партии), Евгений Дмитриевич не мог получить работу на государственной службе. Чтобы прокормить семью, он открыл переплетную мастерскую, в которой вначале работал один.

Потом с помощью друзей, получив кредит и поручительства, выписал из Германии машины, пригласил трех мастеров и стал брать сложные работы с золочением, выполнял дорогие переплеты.

Прасковья помогала мужу в работе и, кроме того, вела хозяйство. Надо было всех, включая рабочих, накормить. Дела в переплетной мастерской шли хорошо, жили вполне прилично.

В 1912 году у Прасковьи Гавриловны и Евгения Дмитриевича родилась дочь Зоя, а через два года – Нина. А родня Иосифа, ставшего Евгением, полюбила скромную и работящую Пашу. Правда, мама вспоминала, что кто-то из дальних родственников чуть ли не проклял детей «выкреста».

Нина и Зоя Карновские, 11 августа 1916 г.

Сестры Карновские росли очень разными. Несколько легкомысленная Зоя и сверхсерьезная Нина. Зоя имела способности к музыке, успешно окончила музыкальную школу. Она прожила всего 33 года и умерла в 1945 году от туберкулеза. Последние 12 лет жизни она постоянно болела, работать не могла, находилась на иждивении мужа – сотрудника МГБ Николая Ивановича Мирошникова.

Жарким днем 18 мая 1917 года Евгений с друзьями отправились на велосипедах купаться на речку Павловку, которая при слиянии в черте Рязани с Плетенкой образует впадающую в Оку реку Трубеж. Евгений бросился в речку и тотчас потерял сознание – случился сердечный приступ. Возможно, сказалась большая разность температур воздуха и воды.

Когда приятели вытащили его на берег, он уже не подавал признаков жизни. Евгению Дмитриевичу шел тридцатый год.

Евгений Дмитриевич Карновский

Кончина еще совсем молодых отца и сестры произвела на мою мать тяжелое и какое-то своеобразное впечатление – она решила, что и ей суждена недолгая жизнь, а потому с тридцати с небольшим лет стала считать себя старухой. Например, в ответ на замечание мужа: «– Ты рассуждаешь как старуха!» с готовностью соглашалась: «– А я и есть старуха».

Едва отметив сорокалетие, стала комментировать свой возраст репликой: «– Я – старый человек, мне скоро пятьдесят». И в этом не было кокетства или рисовки, а просто проявление характера.

Прасковья Гавриловна после внезапной смерти мужа осталась с двумя детьми (пяти и трех лет), без дающей постоянный заработок профессии и вообще без хоть сколько-нибудь радужной жизненной перспективы. Очень скоро переплетную мастерскую пришлось закрыть, ее имущество растащили. Осенью произошла революция.

П. Г. и Е. Д. Карновские

Шла Первая мировая война, в Рязани было много военнопленных, которых расселяли по квартирам. К Прасковье Гавриловне поселили венгра, принявшего имя Ивана Ивановича Волковского и решившего не возвращаться из плена на родину, а остаться в России. Он, как и Евгений Дмитриевич Карновский, занимался переплетным делом.

За него вдова и вышла замуж. У моей матери были плохие отношения с отчимом, а вот мой двоюродный брат Феликс Мирошников относился к нему с теплотой и называл дедушкой. Когда кузен стал курсантом Рязанского артиллерийского училища, однажды мы с ним посетили Ивана Ивановича, жившего на улице Горького. Феликсу он очень обрадовался, обнимал «внучека», который был его на голову выше. О моем существовании он тоже знал, обратился к Феликсу с вопросом: «А это и есть Сережа?»

Несмотря на десятилетия, проведенные в России, Иван Иванович говорил с заметным венгерским акцентом. На память подарил мне только что изготовленный им альбом для фотографий. Этот подарок «деда» я не сохранил.

После смерти мамы я обнаружил среди ее бумаг воспоминания, которые приведу:

«Отчим был суровым человеком, с нами был очень строг и при малейшей оплошности очень сильно наказывал. Сестра часто выражала непослушание, и ее часто наказывали. Меня отчим наказал один раз, когда мне было шесть лет. Он обвинил меня в том, чего я не делала, и я отказывалась признать себя виновной. Он привел меня в сарай и бил веревкой, пока не устал, но признания не добился.

Когда он ушел, заперев меня в сарае, я долго плакала и затем уснула. Утром пришла мама, увидев меня всю в синяках, она горько плакала, а я ее успокаивала. Мама была тихой, молчаливой, всего боявшейся. Боялась за нас заступаться перед мужем. Я это чувствовала, очень любила и жалела маму и мечтала, что вырасту и освобожу ее и дам ей спокойную счастливую жизнь.

Могила Е. Д. и П. Г. Карновских на Лазаревском кладбище Рязани (не сохранилась). Фото автора, 1973 г.

С тех пор меня не били, и отчим относился, если можно сказать, с уважением, считался с моим мнением. Став взрослой, я поняла, что он помог нам выжить, но полюбить его не смогла. Когда я была студенткой третьего курса мединститута, он ушел от мамы к другой женщине, и я почувствовала какую-то свободу, хотя на мои плечи легла забота о матери, и я старалась помогать ей – считала это своим долгом».

Иван Иванович Волковский прожил долгую жизнь и скончался в 1970-е годы. В 1965 году я видел его на Лазаревском кладбище. Он уже давным-давно жил в другом месте, но пришел на похороны бывшей соседки Екатерины Ивановны Лебедевой. С мамой моей они тогда друг друга не заметили. А с моим отцом он познакомился. Между ними возникла даже некоторая симпатия. Впрочем, это имеет весьма косвенное отношение к моей родословной.

Завершить рассказ о моих корнях по материнской линии я хочу рассказом о моем двоюродном брате – Феликсе Мирошникове (1934–2013).

В начале 1930-х годов Прасковья Гавриловна и Зоя Евгеньевна поселились в доме 23 на улице Свердлова. По соседству жила семья Лебедевых, глава которой Владимир Клавдиевич служил в НКВД.

Своими впечатлениями обо всех обитателях дома, позднее ставшего домом и моего детства, я поделюсь ниже. А пока отмечу факт, что к Лебедеву часто приходил его сослуживец молодой офицер Николай Иванович Мирошников. По образованию он был школьным учителем математики, но по велению партии пошел служить в органы внутренних дел.

Зоя Евгеньевна Карновская

Зоя Карновская и Николай Мирошников связали себя узами брака, и в 1934 году у них родился сын. Чекист