Русские государи в любви и супружестве - Николай Федорович Шахмагонов
Кутузов сильно переживал трагедию, переживал до конца дней своих. Спустя семь лет, когда он обратил наполеоновскую армию, по меткому выражению А.И. Михайловского-Данилевского, «в нестройные безоружные толпы одурелых людей», Кутузов заговорил об Аустерлице с офицерами, увидев брошенное ему под ноги французское знамя с надписью: «За победу под Аустерлицем»: «Господа! Вы молоды; переживете меня и будете слышать рассказы о наших войнах. После всего, что свершается теперь перед вашими глазами, одной выигранной победой или одной понесенной мною неудачей больше или меньше все равно для моей славы, но помните: я не виноват в Аустерлицком сражении».
Позор Аустерлица не был позором русского полководца и русских воинов. Этот позор должен был принять на себя лишь один человек – император, известный нам под именем Александра Первого.
Архипелагский подарок Западу
Освоение Средиземноморья было начато еще Екатериной Великой во время Русско-турецкой войны 1768–1774 годов, в ходе которой была проведена 1-я Архипелагская экспедиция и одержана блистательная победа в Чесменском сражении 1770 года. Правда, по Кучук-Кайнарджийскому мирному договору России пришлось отдать Османской империи все завоевания в Архипелаге, но взамен удалось получить Азов с его областью, Керчь и Эниколь (Феодосию) в Крыму, Кинбурн в устье Днепра. Кроме того, Россия приобрела степь между Днепром и Бугом, и что особенно важно, право свободного плавания по Черному морю и через Дарданеллы. Турция обязалась выплатить контрибуцию в 4,5 миллиона рублей. Очень важным достижением было то, что крымские татары получали независимость от Порты. Это явилось первым шагом по присоединению Крыма к России.
Освоение Средиземноморья продолжилось при императоре Павле I.
В феврале 1799 года Федор Федорович Ушаков взял блистательным штурмом остров Корфу, захваченный в 1797 году французами. Об этом острове Наполеон говорил: «Остров Корфу, Зонте и Кефалония имеют для нас большее значение, чем вся Италия». Россия вновь укрепила свои позиции в Средиземноморье, заняв стратегически важные пункты.
С каждым новым военным столкновением с Османской империей Россия все более утверждалась в Средиземноморье. То, о чем когда-то мечтали Екатерина Великая и Потемкин, сбывалось постепенно благодаря походам Федора Федоровича Ушакова в период царствования императора Павла Первого, правильно оценившего важность господства в Архипелаге, и теперь, в правление Александра Первого, хоть и не понимавшего важности укрепления позиций в Средиземноморье, но продолжавшего по инерции политику бабушки и отца в этом районе.
В ходе 2-й архипелагской экспедиции в вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина в 1806 году эти завоевания были упрочены овладением Каттарской областью, обеспечивающей возможность быстрого развертывания русских военно-морских и сухопутных сил в Архипелаге. В 1807 году в результате победоносного Дарданелльского сражения Сенявин наглухо запер вход в пролив Дарданеллы и фактически блокировал Константинополь.
Но далее произошли события, которые трудно укладываются в представлении о чести и достоинстве руководителя державы. В июне 1807 годы Сенявин получил рескрипт императора Александра I передать все завоевания в Средиземноморье и возвратиться в Петербург. Этим предательским приказом были потрясены не только Сенявин и его офицеры и адмиралы, но и все местное население, которое стремилось встать под руку России. Каттарцы и многие другие народы Архипелага присягнули уже русскому императору.
Зачем же императору понадобилось делать такой подарок врагу России – Наполеону? Оказывается, и предательство единоверных народов и завоевания в Средиземноморье имели свою цену – император отдал их Наполеону за то, что тот вернул прусскому королю завоевания французов в Пруссии. За земли Пруссии, захваченные французами в ходе Русско-прусско-французской войны 1806–1807 годов, император рассчитался предательством стратегических интересов России и единоверных ей народов, а кроме того, и предательством героических русских моряков, которые вынуждены по его приказу были возвращаться в Россию маршрутом, на котором господствовал британский флот, имевший подавляющее численное преимущество. Эскадру Сенявину ожидал неравный смертельный бой, из которого вряд ли суждено было кому-то выйти живым – слишком велико было численное преимущество англичан. Внезапно налетевший шторм спас Русскую эскадру. Англичане потеряли ее, и Сенявину удалось дойти до Испанского порта. Там она вскоре была блокирована британцами. Только твердость и мужество Сенявина, его дипломатический талант помогли провести с англичанами переговоры таким образом, что эскадра была интернирована на почетных для русских моряков условиях.
Русские моряки, благодаря мужеству и отваге Сенявина, благодаря его дипломатическому мастерству, не спустили Андреевских флагов до тех пор, пока не были с почетом погружены на специально выделенные корабли для отправки в Россию.
Русские боевые корабли впоследствии Англия вернула России. Когда же Сенявин вернулся в Петербург, император не пожелал даже видеть его. Вскоре блистательному флотоводцу был предложен пост начальника Ревельского порта, с которого он отправился в свою блистательную экспедицию. Только после вступления на престол императора Николая Первого отважный адмирал был награжден по заслугам, а когда он ушел в лучший мир, Николай Павлович в знак особого уважения лично командовал почетным экскортом при погребении. В то же самое время Россия по воле того, кто воссел на престол под именем Александра Первого, утратила Русскую Америку. Аляска была утрачена позднее – Александром Вторым.
Венские победы Благословенного
И все же, несмотря на позор Аустерлица, преступное назначение главнокомандующим русской армией, действовавшей в Польше и Восточной Прусси в защиту Пруссии, убийцы Павла Первого барона Беннигсена, Благословенному приятно было выглядеть самым могущественным из европейских правителей. Ведь именно Русская армия сломала хребет наполеоновской банде, и все, кто метался между Франций и Россией, кто вместе с Наполеоном ходил в бандитский поход 1812 года, теперь встали на сторону России, победившей грозу Европы.
Европа еще не успела оправиться от униженного положения, еще не сплела интриги, которые в конце концов привели к тому, что Россия ничего не получила от своих великих побед – собственно, русские солдаты сражались за то, чтобы враг не топтал Русскую землю, и не думали о политике. Ну а у Благословенного были в Вене дела поважнее. Западные чиновники едва успевали протоколировать похождения Благословенного.
А он устраивал балы, которые по богатству и пышности были недосягаемы для европейских монархов не только в период, когда они несколько обеднели от многолетнего наполеоновского грабежа, но и в былые времена вряд ли могли бы сравниться в роскоши.
В пышности он превзошел всех, осталось превзойти в делах любовных. Первой своей «жертвой» для утех любовных он избрал признанную красавицу графиню Юлию Зичи. На конгрессе все решили: «Русский Царь влюблен, Русский Царь потерял голову!»
Но сразу после этой первой
