Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин
Из исторического исследования Б.В. Заболотских: «Первыми начали стрельбу орудия, расположившиеся перед Михайловской батареей, и потопили шлюпку с матросами, направлявшуюся к «Очакову». В ответ заговорили орудия крейсера. Тут же пришла в действие береговая артиллерия и артиллерия некоторых судов. «Очаков» содрогался от попадавших в него снарядов. Миноносец «Свирепый» попробовал произвести атаку на стрелявшие корабли, но, встреченный сильным огнем с крейсеров «Капитан Сакен», «Память Меркурия» и броненосца «Ростислав», вышел из строя. Под огнем оказались также два номерных миноносца, один из них был потоплен…
В самом начале боя в кочегарное отделение попал крупный снаряд и вызвал пожар. Другой образовал пробоину ниже ватерлинии. Во внутренние помещения хлынула вода. Среди матросов началась паника, многие бросались за борт. Часовые, сторожившие пленников, оставили свой пост. Ожидая, что вот-вот крейсер взорвется, офицеры бросились из кают-компании наверх. На палубе их глазам открылась страшная картина: всюду лежали убитые и раненые. Над головой со свистом проносились снаряды. Офицеры спустили красный флаг и подняли вместо него белую скатерть, предусмотрительно захваченную из кают-компании. И лишь после этого обстрел крейсера прекратился».
Из донесения ротмистра Васильева: "И до сего часа число погибших на «Очакове» не установлено. Команды на нем было до 380 человек, сверх того, на него вошли: арестованные офицеры, не примкнувшие к восстанию; матросы, освобожденные с «Прута»; бывшие чины команды броненосца «Потемкин»; частные лица – агитаторы. Убитые и раненые оставались на борту «Очакова» после того, как он загорелся и все, естественно, сгорели. В 9 часов я сам видел раскаленные борты «Очакова».
Как выяснилось из материалов следствия, из орудий «Очакова» было выпущено всего 8 снарядов: 6 в первом и, кстати, последнем залпе; да два одиночных выстрела были сделаны с борта уже горящего крейсера. Это может означать только то, что артиллерийским боем никто не управлял. Единственной командой, отданной Шмидтом, была, как мы уже знаем: «Комендоры, к орудиям!» На этом руководство боем с его стороны и закончилось.
Насчет потерь среди очаковцев существуют самые различные предположения. Дело в том, что никто не вел учета количества людей на борту. Скорее всего, потери были весьма небольшими. Раненных было: тяжело и средне раненных – 29, легко раненных – 32, обожженных – 19, ознобленных – 6. На «Очакове обнаружено 15 трупов, еще несколько трупов было найдено в воде. Учитывая, что во время начала обстрела на борту «Очакова» находилось до восемьсот человек (команда самого «Очакова», освобожденные потемкинцы, матросы с других кораблей, гражданские лица, офицеры-заложники), то убитые и раненные составляли не более 10 %. Эти цифры примерно подтверждают и официальные документы следствия. Что касается Чухнина, то едва был прекращен обстрел крейсера, он немедленно направил к нему баркасы и катера, на которых все остававшиеся к тому времени на борту люди были свезены на берег, а раненные отправлены в госпиталь. Всего же за время ноябрьского мятежа в Севастополе погибло 150 человек. Обычно, лукавя, эту цифру приводят, как количество погибших восставших. На самом же деле эта общая цифра погибших с двух сторон. Что касается мятежников, то на самом деле их погибло 95 человек, из которых, как мы знаем, всего лишь около двадцати было с «Очакова».
Историк Б. Никольский считает, что подсчет потерь был не совсем корректен: "Вне всякого сомнения, данные о потерях, представленные и генералом Меллером, да и адмиралом Чухниным значительно заниженные, но, анализируя данные многочисленных источников и свидетельств; сопоставляя ход боя с аналогичными боевыми ситуациями, я остановился на 35–40 погибших от картечи и от пожара. При этом, очевидно, что и раненые погибли в огне, не дождавшись помощи. Часть экипажа пыталась спастись вплавь и среди них, в ноябрьской воде, вне всякого сомнения, были утонувшие. Рассказ-ужастик уважаемого классика русской литературы повествует нам о стрельбе солдат-карателей по матросам, плывущим к берегу, более того, – о добивании штыками, оставшихся в живых. Оставим этот сюжет без комментариев, тем более, что в центральной части Приморского бульвара находится очень гармонично устроенная монументальная композиция, посвященная жертвам восстания на крейсере «Очаков». Ведь были жертвы, этого никто и не отрицает".
А вот реальный пример. Потемкинец Герасим Хаценко при обстреле «Очакова» был тяжело ранен, ему оторвало ногу. Никто его не добивал, наоборот, прибывшие на горящий «Очаков» санитары оказали тяжелораненому мятежнику первую помощь и доставили в госпиталь. Там Хаценко лечился в течение 9 месяцев и, как инвалид был помилован. Это к вопросу о "безжалостной жестокости" правительства.
В истории с "Очаковым" есть еще один любопытный момент. Итак, спустя непродолжительное время после начала обстрела, «Очаков» спустил красный флаг, а немного погодя, поднял Андреевский и белый флаги. Почти одновременно спустил красный флаг и броненосец «Святой Пантелеймон». Миноносцы № 265 и № 268 практически с началом обстрела сразу же сдались, пристав к северному берегу, а миноносец № 270 направился от борта «Очакова» в Артиллерийскую бухту, проигнорировав приказание, переданное по семафору и в рупор, пристать к «Ростиславу», поэтому подвергся обстрелу судовой и береговой артиллерией и был захвачен. О том, почему 270-й действовал таким образом, мы поговорим в следующей главе.
А затем, по ряду свидетельств, произошло самое неожиданное, «Очаков», несмотря на поднятый белый флаг, вновь открыл огонь по Михайловской батарее и вдоль Северной бухты, вследствие чего, он подвергся новому обстреливанию, заставившему его замолчать окончательно. После чего с «Очакова» были сняты захваченные мятежниками в разное время 24 офицера, "оказавшиеся вполне здоровыми", кроме командира броненосца «Святой Пантелеймон», капитана 1 ранга Матюхина, раненного выстрелом из винтовки часовым после первого выстрела, сделанного по «Очакову». Кроме этого одновременно с крейсера были сняты остававшиеся на его борту матросы и, в первую очередь, раненные. Тот факт, что практически никто из заложников офицеров не пострадал во время артиллерийского обстрела также свидетельствует о том, что
