Корфу (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Осада – дело небыстрое и муторное. Вначале французы поставили батареи, затем начали рыть траншеи и параллели. После этого начался обстрел стен. Спустя некоторое время ядра сделали свое дело, и обрушилась часть большой башни. Джеззар-паша, не веря в то, что крепость устоит, вызвал старшего евнуха:

– Гарем и всю казну немедленно грузить на суда!

Не желая быть соучастником падения Акры, Сидней Смит под предлогом плохой погоды увел корабли в море.

Но французам так и не удалось подобраться к бреши. Со стен турки вели яростный огонь.

В это время неутомимый Каффарелли уже вовсю копал подземный ход для закладки мины под стену. Когда стена была взорвана, в образовавшуюся брешь устремились французы. Но теперь на их пути оказался глубокий ров, и они снова откатились. Несколько храбрецов, однако, взобрались на крепостную башню и сорвали турецкое знамя. Увидев это, Джеззар-паша поспешил в порт, чтобы бежать. Жители кинулись искать спасения в мечетях. Но участь Акры, а вместе с ней и всей Восточной кампании решила чистая случайность.

Предоставим слово самому Бонапарту. Вот что он пишет об этом переломном моменте в осаде Акры: «Все казалось потерянным, а город взятым, когда пять мамлюков, трое чернокожих из Дарфура и двое черкесов, храбрецов из личной охраны Джеззара, которые оставались во дворце, чтобы помешать жителям разграбить его, заметили, что на платформе башни находятся только два-три француза, причем количество их не возрастает. Они прокрались вдоль стены, взобрались на платформу, предприняли контратаку и не нашли никого, кроме одного сапера, который спасся бегством. Эти неустрашимые мусульмане спустились с платформы в нижний этаж и нашли там Майи (французский полковник. – В.Ш.) и двух умирающих солдат; они отрубили им головы, снова поднялись на платформу, подняли оттоманский флаг и стали носить головы по городу. Отряд в 500 магрибинцев и арнаутов, поставленных у угла мечети для прикрытия посадки паши на суда, вернулся в башни; город был спасен. Этот штурм обошелся французской армии в 27 человек убитыми и 87 ранеными».

Вскоре вернулись и корабли командора Смита. Вместе с ним в Акру прибыл и французский эмигрант полковник Филиппе, а также сотня английских артиллеристов и инженеров. Филиппе когда-то учился в парижском военном училище в классе профессора Монжа вместе с Бонапартом. Оба они держали экзамен у великого Лапласа и вступили в артиллерию. После революции Филиппе эмигрировал. После свержения якобинцев он снова появился во Франции и помог бежать Сиднею Смита из Тампля.

При всем при этом Бонапарт несколько раз встречался в траншеях с Филиппе, и старые соученики беседовали на разные темы, обменивались политическими новостями. От Филиппе Бонапарт узнал, что, пока он странствовал по пустыням, в Европе образовалась новая антифранцузская коалиция и дела Парижа становятся хуже день ото дня.

Вскоре началась ежедневная переброска в Акру подкреплений с Кипра и Триполи. Филиппе установил ранее захваченные на французских транспортах тяжелые пушки на стенах и начал палить по осаждавшим. Французы были потрясены – их пушки теперь убивали их же!

Шанс взять Акру штурмом был упущен окончательно…

* * *

Руководивший осадой генерал Каффарелли тем временем приказал подвести новую мину, которая обрушила контрэскарп. Осажденные тоже не теряли времени и заполнили бомбами и заряженными гранатами брешь. Новая попытка прорваться туда завершилась трагически, солдаты взрывались на этом сплошном минном поле.

Османы задорно кричали растерянным французам с высоких стен:

– Султан Селим бах-бах-бах; Бонапарт пиф-пиф-паф!

Последниму оставалось надеяться только на подземную войну. Каффарелли повел новую минную галерею на большую башню. Турки прибегли к контрминам, но французские минеры успели их обезвредить.

Затем Джеззар предпринял большую вылазку, чтобы обнаружить минную шахту и перебить минеров. В ночной вылазке приняли участие и англичане. С большим трудом, но турок с англичанами отбили. Поймали и главного помощника, и палача Джеззар-паши чернокожего мамлюка Али. Именно он резал головы раненым французам на башенной площадке. Набежавшие местные христиане требовали публичной казни, но Бонапарт велел звать его к себе.

– Всю свою жизнь я повиновался своему господину! Позавчера я отрубил голову твоему солдату и отнес в спасенный мною город. Вот, султан, моя голова, отруби ее, но отруби сам, и тогда я умру довольным! Пророк сказал, что нельзя отвергать последнюю просьбу умирающего!

Подумав, Бонапарт спросил:

– Готов ли ты служить мне так же преданно, как Джеззару?

– Я буду предан тебе, как собака!

– Хорошо! – кивнул командующий. – Ступай в штабную палатку, там тебя накормят!

Тем временем паша Дамаска собрал 30-тысячную армию. Кавалерия Джеззара и Ибрагим-бея находилась на левом берегу Иордана и все время угрожала лагерю осаждавших. Набуллусцы-самаритяне тоже выставили шесть тысяч воинов. Одновременно на Родосе готовилась к перевозке в Акру еще одна армия – янычары константинопольского гарнизона.

Пришли известия и из Египта – там вспыхнуло новое восстание под началом некоего магрибца Мавла-Мужамммада, провозгласившего себя спасителем.

– Пушки и ружья франков не действуют на моих учеников, а убивают самих франков! А увидев меня, франки и вовсе бросают оружие и подставляют свои тощие шеи под наши ножи! – вещал он.

Мятежники захватили город Даманхур, перебив небольшой французский гарнизон. Против мятежников выступил генерал Франсуа Лефлер с четырьмя сотнями солдат. Вскоре маленький отряд был окружен фанатиками, но, построившись в каре, Лефлер мужественно отбил все атаки. Бой продолжался весь день, мятежники понесли огромные потери и отхлынули, недоумевая, почему, вопреки уверениям учителя, пули французов не убивают их самих. Но мятеж на этом не прекратился.

Бонапарт с каждым днем нервничал все больше. Помимо пугающих новостей, все хуже шли дела и в его собственной армии. Из 13 тысяч выступивших в поход, тысяча уже погибла, еще тысяча валялась по госпиталям, а пять тысяч охраняли коммуникации. Итого в активе оставалось всего каких-то четыре тысячи.

Спустя несколько дней Мюрату удалось отогнать подходившую к Акре армию из Дамаска, но только отогнать, а не разбить. Другие отряды отгоняли Жюно и Клебер. Но через несколько дней армия паши Дамаска снова была рядом. Ему даже удалось окружить со всех сторон у Тивериадского озера небольшой отряд Жюно, но тот, построив солдат в каре, кое-как сдерживал накаты многотысячных толп.

Узнав о критическом положении Жюно, Бонапарт немедленно послал к нему Клебера и дивизию Бона, а потом поскакал и сам. Пока неорганизованное дамасское воинство безуспешно атаковало Жюно, Бонапарт