Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней - Коллектив авторов -- Искусство
И статью Главачека, и статью Мельниковой-Папоушковой сопровождали изображения игрушек с выставки 1963 года. Среди них были и новые пластиковые игрушки от дизайнера Либуше Никловой. Эта художница работала на государственном предприятии Fatra, специализировавшемся на резине и пластмассе. Пластмасса стремительно набирала популярность благодаря своим гигиеническим свойствам и прочим современным достоинствам. Никлова была передовым дизайнером игрушек: пик ее карьеры приходится на 1960-е годы. В качестве материала она предпочитала пластмассу и создавала из нее стилизованные игрушки с упрощенными очертаниями, напоминавшими межвоенный авангардный дизайн. В Чехословакии ее игрушки пользовались успехом. Кроме того, их продавали за границу Восточного блока ради валюты, но в обоих случаях спрос превышал предложение. В отчете руководства Fatra 1965 года говорится, что из-за нехватки сырья предприятие «не может поставлять свою продукцию в нужном темпе и необходимых количествах» ни в отечественные, ни в зарубежные магазины[509].
Среди игрушек Никловой были большеглазые пластмассовые звери с гнущимися и растягивающимися (наподобие гармошки) телами. В этой серии были выпущены черная кошка, белая собака, желтый лев, фиолетовый осел и зеленый крокодил.
Ил. 8.4. Одна из игрушек Либуше Никловой
Все эти игрушки были разборными и состояли из нескольких деталей. Никлова так писала о своих зверях-гармошках: «Прежде всего я сосредоточилась на том, чтобы у ребенка была возможность играть как можно более творчески». Она хотела, чтобы ее творения «не были похожи на те игрушки, которых можно завести маховиком или маленьким ключиком, так что ребенок оказывается всего лишь пассивным наблюдателем»[510]. Чтобы дети включились в игру со зверями-гармошками, Никлова задумала продавать их в разобранном виде и разработала специальную упаковку, в которой голова, ноги и торс лежали отдельно друг от друга в прозрачном полиэтиленовом пакете, к которому крепилась яркая геометричная картинка с уже собранной игрушкой (ил. 8.4).
Кроме того, Никлова была автором надувных игрушек, в том числе плавательных. Часто первым испытателем этих конструкций был современный чешский художник Петр Никл, сын Никловой. Он вспоминает материал, из которого были сделаны надувные игрушки: их пружинистость давала ему возможность «почувствовать под собой всю массу воды». А надувая их, он ощущал запах «полиэтилена и дыхания, оставшегося с прошлого раза». Однажды, играя с игрушками, которые сделала его мать, он безуспешно пытался создать надувную скульптуру и налил в игрушку гипс[511].
Готовясь к Международной выставке в Монреале 1967 года, чехословацкое правительство устроило конкурс, чтобы решить, какие игрушки будут представлять страну на этом международном событии. Конкурс выиграла Никлова с проектом фантастического транспорта, созданного по мотивам романов Жюля Верна. Она придумала подводную лодку «Наутилус», пароход «Альбатрос» и летательный аппарат «Грозный»[512]. Однако в итоге эти творения не поехали в Монреаль, а остались лишь моделями. Руководство коммунистической партии решило, что пластмассовые игрушки не совпадают с образом Чехословакии, которую иностранцы стойко ассоциировали с деревянным материалом. Они посчитали, что пластмасса «излучает слишком мало чешскости [malo dýchají češstvím] для сувенирной палатки, в которой будут располагаться игрушки»[513]. Власти заботились о том, чтобы выставленные товары принесли доход в западной валюте, необходимый для строительства коммунизма. Игрушки, разработанные взрослыми дизайнерами социалистической Чехословакии, никогда не были полностью оторваны от капитализма — во всяком случае, в первые годы холодной войны. А железный занавес не был таким непроницаемым, как кажется по его знаменитому названию.
Заключение: две синие коровы
В 1964 году редакторы журнала Tvar опубликовали одну из последних статей об игрушках. Статья называлась «Об игрушке» (O hračce). Ее автором был Иржи Кроха, знаменитый архитектор, работавший и во времена межвоенного авангарда, и при молодом партийном чехословацком государстве времен позднего сталинизма. Пропуская детские воспоминания сквозь призму взрослого восприятия, Кроха рассказывает о двух своих самых любимых игрушках, а попутно и об участии детей в создании и конструировании смыслов. Любимыми игрушками Крохи были «две синие коровы» — самодельные, точнее, сделанные ребенком игрушки. Автор вспоминает:
В хорошую погоду я перевозил на них урожай и другие грузы из далеких стран в другие комнаты и на пороге маминой комнаты платил пошлину. Я гордо тащил груз вместе с упряжкой очаровательных коров. Временами дороги были опасными, они проходили под великанскими стульями и жестоким столом (с которым я тоже иногда разговаривал).
Но однажды с коровами случилась трагедия. «Нога большого человека» наступила на одну из них и «убила» ее. Это роковое столкновение опечалило маленького Кроху, чего большой человек никак не мог понять. Ведь то, что казалось Крохе синей коровой, было для взрослого нарушителя всего лишь бесполезной ручкой разбитого глиняного горшка. «Молодой человек, если бы корова появилась из ручки от горшка, это было бы чудом», — заявил взрослый. Но маленький Кроха стоял на своем и утверждал, что «никакого чуда не было». Ведь он действительно видел, как из разбитого мамой горшка родились коровы[514].
Опираясь на это раннее воспоминание, Кроха утверждал: то, что взрослые называют «детскими фантазиями», для детей совершенно реально, и «в игрушке для ребенка воплощаются его ощущения». Он хотел убедить игрушечных дизайнеров и фабрикантов Чехословакии признать важную роль ребенка в создании игрушек. Важно отметить, что текст Крохи о детской свободе воли и роли детей в создании игрушек был опубликован в 1964 году журналом Tvar не впервые. Кроха написал его в 1922 году, и первая публикация состоялась в межвоенном журнале о прикладном искусстве «Малые искусства» (Drobné umění), в котором также печаталась Подгайска, Сутнар и другие авангардные дизайнеры[515]. Итак, несмотря на тяжелый период сталинизма и господство в культуре социалистического реализма, авангардные представления об игрушках и детской игре по-прежнему имели вес для дизайнеров в первые годы холодной войны. В какой степени эта тенденция сохранилась после разгрома Пражской весны и в последующий период нормализации, — тема будущего исследования. В дальнейшем изучении нуждаются и смежные темы: игрушка как материальное средство построения коммунизма и возможность взаимодействия с игрушкой для детей в последующие годы холодной войны.
Карен Сток, Кэтрин Уилер
9. ВОССОЗДАТЬ ДОМАШНЮЮ ИГРУ
ДОМ-КАЛЕЙДОСКОП
«Это не дом
