Союз Сталина - Василий Васильевич Галин

Таб. 23. Доля городского населения в городах с численностью, %[912]

Своеобразное подтверждение достижений сталинской индустриализации звучало в донесении американского посла в России У. Буллита в 1936 г. своему госсекретарю: Советский Союз теперь «является одной из великих держав, и его отношения с Европой, Китаем и Японией так важны, что мы не можем проводить взвешенную внешнюю политику, не зная, что делается в Москве»[913].

* * *

Проблема индустриализации осложнялась тем, что практически вся активная составляющая строящихся заводов была закуплена за границей. «В обстановке жесточайшего экономического кризиса сталинские эмиссары, – с негодованием пишет М. Солонин, – скупали авиационные, авиамоторные, приборостроительные заводы, скупали и воровали технологические секреты и заманивали баснословными зарплатами ведущих специалистов»… на Западе же нашлись «полезные идиоты», которые в начале 30-х годов… продали Сталину целые заводы и технологические линии…»[914]. А. Солженицын обвинял западных бизнесменов в том, что они «помогли советским коммунистическим вождям, их неуклюжей, нелепой экономике, которая не могла бы никогда справиться сама со своими трудностями, оказывая непрерывную помощь материалами и технологиями. Крупнейшие стройки первой пятилетки были созданы исключительно при помощи американских технологий и американских материалов»[915].

Гитлер, по М. Солонину и А. Солженицыну, не был «полезным идиотом», когда летом 1932 г. заявлял, «что когда он придет к власти, то он не позволит, чтобы СССР вывозил из Германии машины, а не товары широкого потребления. Поддержка индустриализации СССР, по Гитлеру, должна привести к тому, что СССР через несколько лет начнет конкурировать с германской индустрией…»[916].

В отличие от царской России, где тяжелая и высокотехнологичная промышленность развивалась в основном на иностранные капиталы[917], Советскому Союзу приходилось проводить индустриализацию за свой счет: за золото и твердую валюту. Например, для привлечения специалистов в 1928 г. СССР провел «Германскую инженерную неделю», пригласив на нее специалистов из Германии. Более 5 тысяч немецких инженеров приехало в СССР. Инженерам высокого класса в СССР платили от 60 до 80 тыс. золотых марок, в то время как средний инженер в Германии получал от 5 до 8 тыс. марок в год[918].

«Для привлечения внимания немецких бизнесменов к возможностям СССР в начале 1931 г. советское правительство пригласило представителей крупных немецких фирм в поездку по России. П. Клекнер, владелец литейных заводов, угольных шахт… был избран главой делегации… И здесь русские добились полного успеха. На германских представителей произвели впечатление уже достигнутые результаты в создании тяжелой промышленности… Но более всего их поразили, – отмечал немецкий дипломат, – энергия и неукротимый дух советских руководителей…Германия возглавила список импортеров и экспортеров Советского Союза – на ее долю пришлось почти 50 % сумм экспорта и импорта…», и ««золото из России» потекло в сундуки Reichsbank’a»[919].

К середине 1930-х гг. перелом был достигнут, то тут возникла новая проблема: «у нас есть уже промышленная база, – указывал на нее К. Ворошилов, – но у нас пока мало людей – конструкторов»[920]. «У нас, – подтверждал Сталин, – было слишком мало технически грамотных людей»[921]. Революция, гражданская война и репрессии 1930-х гг. нанесли существенный удар по научным и инженерным кадрам сформированным в царский период, но в любом случае их было крайне недостаточно для того, чтобы преодолеть технологическое отставание России от Запада.

Именно поэтому одновременно со строительством заводов, шло создание собственных научных школ. Если в 1913 г. в России было 298 научно-исследовательских учреждений с 11,6 тыс. сотрудников, то в 1929 г. – 438 и 20 тыс. соответственно, а в 1932 г. уже 1028 учреждений, с 98,3 тыс. сотрудников в 1940 г.

* * *

За счет чего же были достигнуты такие невероятные успехи, в отсутствии частнособственнических стимулов к развитию?

«Мне кажется, – говорил по этому поводу немецкий писатель Э. Людвиг, – что значительная часть населения Советского Союза испытывает чувство страха, боязни перед советской властью и что на этом чувстве страха в определенной мере покоится устойчивость Советской власти». «Вы ошибаетесь…, – отвечал И. Сталин, – Неужели вы думаете, то можно было бы в течение 14 лет удерживать власть и иметь поддержку миллионных масс благодаря методу запугивания, устрашения?»[922]

Репрессии обеспечивали только политическую стабильность, но они не могли создать той мотивации к труду, без которой свершение никакой индустриализации было бы просто невозможно.

Хотя меры наказания к нарушителям трудовой дисциплины широко применялись и ужесточались на всем протяжении 30-х годов. Связано это было в первую очередь с тем, что отсутствие безработицы повлекло замену административного наказания (увольнения) уголовным (лишением свободы). В 1938 г. была установлена уголовная ответственность за три прогула в месяц. В 1940 г. было предусмотрено (в связи с частыми побегами крестьянской молодежи, мобилизованной в техучилища) тюремное заключение для самовольно покинувших учебное заведение учащихся ремесленных, железнодорожных училищ и школ ФЗО, а также и для нарушителей школьной дисциплины.

Вопросы трудовой дисциплины в то время вообще привлекали к себе особое внимание, поскольку формирование рабочего класса во многом происходило из крестьян, становящихся промышленными рабочими в первом поколении[923]. Всего за 12 лет численность рабочих выросла с 8–9 млн. в 1928 г. до 23–24 млн. в 1940 г., а число специалистов – с 0,5 до 2,5 млн.[924] При этом 60 % случаев нарушения дисциплины приходилось на рабочих со стажем до 1-го до 3-х лет[925]. «Проблема воспитания и переработки в фабрично-заводском котле новых (крестьянских) сырых масс рабочего класса является, – указывал в этой связи председатель ВСНХ В. Куйбышев, – крайне важной и имеющей непосредственное отношение к вопросу о дисциплине и производительности труда»[926].

Указывая на значение трудовой дисциплины, британский экономический историк Г. Кларк: отмечал, что основной причиной в 3 раза более низкой производительности индийских хлопкопрядильных фабрик, оснащенных английскими станками, в 1920-х гг. было «крайне низкое по эффективности, расточительности и недостатку дисциплины качество рабочей силы в Индии»[927]. И наоборот «хлопкопрядильные фабрики Англии славились тем, что на них сразу же была введена жесткая система трудовой дисциплины»[928].

В США производительность труда была еще выше: «в то время как в Индии один рабочий обслуживал один обычный станок, в США один рабочий обслуживал 8 обычных или 20–30 автоматических станков»[929]. Столь же высокой эффективностью отличались немецкая промышленность, за это «воздать должное следует, – указывал в 1930-х гг. Ф. Нойман, – возможно, даже больше,