Жись как она есь. #ТекстЫ среднего возраста про любовь, бородатого мальчика, женщин и счастье. То, что вы и сами знали, но боялись сказать - Сергей Леонидович Жерихин
Он не сюсюкал и не кружил над беременной дочерью или невесткой. Он наблюдал со стороны и не участвовал в выборе колясок, кроваток, пеленок.
Какое бы имя родители ни придумали — он будет звать внучку по-своему.
Потому что дед — это опыт. Деду видней.
#Самое_ценное
Среди множества ценных слов, которые в разное время говорила мне дочь, наиболее важными для себя полагаю те, что начинались с фразы: «Пап, а помнишь, как мы с тобой…»
Дальше возможны любые варианты: «ели пельмени», «попали на великах под дождь», «катались на тюбингах». Что именно — не так важно. Важно то, что после «пап, а помнишь» — всегда любовь. Огромная любовь и целый мир, открывающийся для небольшого пока человека. Там то, что останется с этим человеком навсегда. Там то, что будет согревать душу и смягчать удары по ней же.
Такого тепла много не бывает.
#Самое_главное
Доченька, прежде чем тезисно изложить тебе всю свою отцовскую мудрость, хочу сказать, что я очень тебя люблю. Мама тебя любит так, как не умею даже я. Но бабушка уделывает всех вышеперечисленных.
Итак…
Надевай шапку и не сиди на холодном. Даже если все не надевают и все сидят. Все — идиоты. Это как ток в розетке — он там точно есть и пальцами проверять не нужно.
Береги время, но не торопись.
Спорь со всеми. (Даже с родителями. Они тоже не идеальны. Но я тебе этого не говорил.)
Сомневайся.
Проверяй.
Критики достойны твоего внимания только тогда, когда кричат тебе «помогите», смешно бултыхая головой где-то на середине реки. Ни в каком ином случае не обращай на них внимания. Ну а с рекой — тут уж сама решай.
Слушай советы только тех людей, кто добился того, чего хочешь добиться ты. (И мамы с бабушкой, само собой.)
Иногда то, чего ты уже добилась, важнее того, чего ты хочешь добиться. Так бывает (Не спорь с отцом! Нет, ну то есть спорь, но не сейчас).
НЕ ЗЛИ ОТЦА!
Всегда хвали папину кулинарию.
Всегда выглядывай по пятьдесят раз в слегка приоткрытую входную дверь, пока папа стоит и ждет лифт. Выглядывания сопровождай фразой: «Я тебя люблю».
Пей достаточно воды.
Много читай, но без сожалений оставляй неинтересные: книги, занятия и людей.
Отличай неинтересное от сложного, а сложное от мудреного.
Если обнаружишь себя среди людей с едино-общим мнением, подумай, что ты сделала не так.
Ты никому ничего не должна! В том числе — причинять боль.
Любовь — главное.
Часть четвертая
Они, или Следы на бумаге
Много стало политики в последнее время.
Лезет из таких мест, куда воспитанные люди даже не заглядывают.
А вот — прет.
Ладно хоть фигуристку Валиеву дисквалифицировали — было о чем еще говорить, а не то бы вообще погрязли в перипетиях «большой игры».
«А видели, как он с Макроном? Ух!»
«А канцлера немецкого как принимал? Ах!»
«А Байден-то что несет? Вот ведь маразматик!»
И непременно в конце «ха-ха». Только не истово-похуистическое «ха-ха», как прежде, лихое такое, с последующим холодком по коже у окружающих, а какое-то нервно-заискивающее и как бы вопрошающее: «Ну ведь еще „ха-ха“?! Ну правда же? „Ха-ха“ же еще? Или уже нет и за гречкой пора?»
И люди дальше копают, вопросы главные поднимать начинают:
«Да что ж они, не понимают, что ли?»
«Понимают», — отвечаю терпеливо.
«Но будет же пиздец», — горячатся.
«Непременно будет», — а про себя думаю: «Если уже не».
И люди снова: «А что ж они тогда? А как же мы потом? Они подумали вообще?»
Подумали, конечно. И решили вопрос о «нас» не рассматривать ввиду мелкой несущественности — и вопроса, и нашей собственной, — а также невысокой исторической стоимости первого и второго.
Арифметика ведь проста: если они «нам» — людям — хорошо сделают, этого в учебнике истории никто не напишет. А вот если «им» сумеют напакостить — тогда напишут непременно.
А когда власть абсолютна — борьба идет не за умы и даже не за территории — Бог бы с ними, борьба идет за объем текста в учебнике истории. Все остальное — уже не интересно.
А уж как в этот учебник попасть — вариантов много. Нерон, например, если верить одной из версий, поджег Рим. И поджег он Рим или нет — уже не важно. Две тысячи лет прошло, а мы его помним. Удачная, выходит, промоакция. #такиедела
Кстати, возможно, и «мы» все-таки будем в том параграфе — запятой или скобкой фигурной, но вернее всего — ворсинкой древесной, застрявшей в неровной структуре бумаги.
#Молчат
Сейчас те, которые несогласные, — молчат.
Не та эпоха, другое время.
Лозунги и транспаранты — у тех, кто «за».
У тех, которые против, — петиции и «Ютуб», и то — сильно аккуратно.
Сейчас шахтеров с касками невозможно на митинге представить.
Думаете, у шахтеров с профсоюзами все плохо?
Нет, просто у правоохранителей с дубинками все хорошо.
Правоохранители бдят, стерегут и оберегают граждан — от самих граждан и мыслительных процессов, в них роящихся.
Росгвардия, ФСБ, МВД, ФСО — для здорового и крепкого сна с постепенным переходом в летаргический.
Ленту новостей смотришь перед сном — и тот молодец, и этот высказался. Поддерживаю всех, но проявлять себя не стану. Товарищ майор не спит.
В аду, если он есть, обязательно должны быть сковородки: «ипотека» и «ради детей». В том углу ада сильно пахнет кошками и бесконечно работает сосед с перфоратором. В целом все это будет в высшей степени логично — наказание заслуженно. Немного грустно лишь оттого, что жариться на тех сковородках будут неплохие, в общем, люди.
Ради детей и ипотеки преступлений совершается ничуть не меньше, чем ради откровенной наживы. Просто преступления «деток ради» не так заметны и кажутся в предлагаемых обстоятельствах поступками вполне адекватными условиям жизни.
Ради детей мы не высовываемся, рта не открываем, глаза отводим в сторону, а то и вовсе их закрываем. Ведь кто о детях подумает, если не мы? Кто позаботится? Государство? Ой, не смешите. Мы для того и глаза отводим лишний раз, чтобы оно заботой не убило. Любовью не покалечило.
#Не_вместе
Нам
