Активная разведка - Сергей Юрьевич Сезин

Сергей Сезин, Ольга Черкунова

Активная разведка

Сергей Сезин, 2025

Ольга Черкунова, 2025

ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Михаилу Александровичу Шолохову посвящается

Глава первая

– Мишатка! Сынок!

Егор обнимал сына, слушал его рассказ, как и что происходит на хуторе, и прямо млел от ощущения, что все плохое – уже позади. Он тут, он рядом с сыном, на родном подворье.

Из этого состояния его вывел щелчок затвора.

– Отпусти мальчонку и поворотись-ка, сынку, как в «Тарасе Бульбе» сказано.

Щелкнул второй затвор, досылая патрон. Надо вставать.

– Мишатка, не боись.

Отпустив сына, он медленно распрямился и повернулся к тем двоим, что щелкали затворами.

Да, их двое. Кирилл Шатов, по прозвищу Полтора рубля, его однохуторянин и однополчанин и незнакомый паренек, только-только доросший до призывного возраста. Заслуживала в нем внимания только винтовка в руках. Кирилл – лучше такого против себя не иметь.

– А, господин сотник Лощилин! Каким ветром в наш курень?

– И командир эскадрона Первой конной. А в родной курень – надоело рубить и стрелять, семь лет уже… без передыху.

– Оружие у тебя есть?

– Нет, в реке утопил, и патроны тоже.

– Ну и зря, если ты не врешь и не зарыл ее под приметным дубом. Пошли в Совет! И не вздумай бежать, ты меня знаешь, я не промажу.

Это да, Кирилл редко мазал, как Егор помнил по германской войне.

– Мишатка, я сейчас с дядями пойду, а домой вернусь, как с ними закончу гутарить.

Кирилл за спиной хмыкнул, но ничего не сказал.

– Я ждать буду!

Егор погладил сына по голове и повернулся к выходу со двора. Незваные гости пропустили его вперед и пошли следом. Не доходя десятка шагов до ворот, Егор обернулся – Мишаня смотрел на него, и лицо его кривилось в попытках не заплакать. Он улыбнулся сыну. Махнуть бы рукой, да еще подумают конвоиры, что он на них замахнулся или гранату кинуть собрался… и будет в нем на одну дырку больше. От природы, как говорил один фершал – в нем девять дырок, от немцев – три, от бывших своих еще три, от поляков – одна. Пока хватит.

Хуторской Совет располагался в доме хуторского атамана. Иван Козятин после развала Донской армии в родном хуторе не остался, собрал добро и уехал к родным на Кубань. Во время Вешенского восстания не возвернулся. А позже – кто бы на его месте это сделал при красной власти! Разве что, когда жизнь набрыднет, как Иуде, а самому удавиться что-то мешает. И пойдет он под суд скорый, но не своей рукой.

В хуторском Совете сейчас был только секретарь, парнишка лет семнадцати, которого Егор никак не узнавал. Да, когда он уходил на службу, был этот секретарь сопливой мелюзгой, а сейчас его можно и обвенчать с какой-нибудь девкою. Можно счесть, что «ишшо молодой», а можно и оженить. Батюшка против не будет, если невеста подросла и в недозволенном родстве для венчания не состоит.

Кирилл сказал:

– Колька, давай записывай. Это вот Егор Лощилин, бывший сотник, бывший повстанец и сума переметная, а можно сказать – перекати-поле. Все его прыжки из красных в белые и обратно я даже счесть не смогу.

– Ничего, дядя Кирилл, их будет пять. Садитесь, в ногах правды нет.

Секретарь подвинул к себе лист бумаги и начал писать по неисписанной стороне его.

Егор подумал, что на его стороне будет написано про поимку врага Советской власти, а на исписанной уже – про пьяный дебош или потраву скотом посевов, что случились лет пять-десять назад. Во всякое время свои песни.

Паренек написал начало бумаги и стал спрашивать, а Егор отвечать.

– 1893 года рождения, призван в тринадцатом, в 12-й Донской полк.

– Какое хозяйство было у покойного отца? А черт его знает, наверное, среднее, в богатеях не числились, но поесть что было, и бабы голыми не ходили. Хотя выставлять на службу старшего Ивана и потом Егора – тяжело вышло, но как-то справились.

– Образование?

– Ну, как у всех: «Трехзимняя» школа. – У его одногодков только у некоторых еще и учебная команда. Егора же туда не взяли, за дерзость во взоре и поведении, он тогда еще не обтесался. На хуторе только сын бывшего атамана (не Козятина, а допрежь него) Василий Хромцов училище закончил и в офицеры вышел.

– Чин в царской армии?

– Подхорунжий.

– Служил ли в белых армиях?

– Да, служил. При атамане Краснове, до развала фронта. Чин – хорунжий, генерал Краснов всех Георгиевских кавалеров на службе повысил. В деникинской армии – сотник.

– А не подъесаул?

– Нет, не производили. Под Новороссийском сдался красным именно сотником, разве что Антон Иванович, за море уплывая, в чине повысил, но о том сообщить забыл.

– В отряде у Лысого?

– Не было там никакого чина, был только сам атаман Лысый и у него порученец, родной племянник, и все остальные, без различия по длине чуба и цвету глаз.

– Оружие есть?

– Нету, винтовку и патроны, а также шашку утопил в реке, чтобы они не выплыли и в руки не дались больше.

– Зачем пришел на хутор?

– К семье. Надоело воевать.

Затем присутствующие ознакомились с содержанием карманов, сумки и патронташа Егора и забрали пузырек с ружейным маслом и небольшой ножик для хозяйственных нужд. Бритву тоже.

Что интересно, деньги ему оставили.

– Вставай, Егор, посидишь пока под замком, сегодня поедут в станицу и тебя отвезут, разбираться.

– Пошли, полчанин!

– Еще нужно спички забрать, чтобы не закурил и не поджег все! – это встрял второй паренек.

– Не знаком ты с Егором, а то знал бы, что он один у нас в сотне не курил, отчего народ и шутил, что будущий святой у нас растет. На что Егор отвечал, что не выйдет из него святого, вино ведь пьет. Ну и по бабам тоже, хоть он этого не говорил, но все знали его историю. Пошли, святой с нашего хутора!

Егора вывели из дома и отвели в баз, в котором сейчас скотины не было. Секретарь открыл подпертые колом ворота. Все зашли внутрь.

– Можно лечь вон на ту соломку.

– А как же до ветру?

– Вот в тот дальний угол.

Секретарь принес глиняный кувшинчик с колодезной водой.

– Поставь, где удобно, потом, может, еще принесу.

Ворота захлопнулись.

Значит, до отправки в станицу? Ладно. Полфунта хлеба есть, значит, сегодня поесть что будет.

Егор